17 июля 2014
Специально для «АГ» мероприятие комментирует выступавшая в качестве спикера Анна Грищенкова, руководитель практики по разрешению споров «ФБК-Право».
Тему реформирования третейских судов в последнее время обсуждают очень часто. Когда законопроект только появился, он вызвал колоссальное отторжение у юридического сообщества. Надо сказать, что первый «болевой шок» от законопроекта в настоящее время поутих. Возможно, этому способствовала позиция, занятая Минюстом, который, получив большое количество предложений и замечаний к проекту, постарался часть из них учесть.
Так, в апреле 2014 г. в Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству прошел круглый стол с участием Министерства юстиции, на котором были высказаны предложения юридического сообщества относительно поправок в законопроект о третейских судах (отдельное спасибо сенатору К.Э. Добрынину за предоставляемую возможность диалога).
На ПМЮФ в июне 2014 г. состоялась отдельная сессия с участием замминистра юстиции Е.А. Борисенко и представителей юридического сообщества, посвященная реформе третейского разбирательства. В рамках Форума в Архангельске тема реформы третейских судов была рассмотрена под несколько иным углом: на открытых слушаниях ФПА мы обсуждали, какова роль адвокатуры в развитии третейского разбирательства в России.
Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо в первую очередь понять: а есть ли в принципе будущее у третейского разбирательства в нашей стране? Убежденных оптимистов не нашлось. И причин для этого несколько, в том числе, «присоединение» Высшего Арбитражного Суда РФ. Юристы задали закономерные вопросы о том, будут ли в новом объединенном Верховном Суде РФ судьи, заинтересованные в развитии третейского разбирательства, будут ли в принципе передаваться подобные дела для рассмотрения в порядке надзора. В то же время понятно, что если есть намерение развивать систему третейского разбирательства, то без участия адвокатов это невозможно.
По словам председателя Арбитражной Ассоциации Владимира Хвалея, для успеха нужны три составляющие: – законодательство; – судебная практика применения этого законодательства; – юристы, поддерживающие систему и обладающие надлежащими профессиональными качествами. Выступавшие поделились негативным опытом, связанным с разбирательством в третейских судах, но в целом сошлись во мнении, что злоупотребления возможны везде, все зависит от тех лиц, которые те или иные инструменты применяют. На мой взгляд, общее ощущение таково: – с учетом реформы ВАС непонятно, кто сейчас будет заниматься вопросами третейского разбирательства, будет ли это кому-то интересно в Верховном Суде; – несомненно, нужно повышать уровень арбитров и уровень юристов (адвокатов), которые представляют интересы в судах; – налицо проблема дефицита доверия как внутри судебной системы – в отношениях между государственными и третейскими судами, так и вне – между юристами и представителями судебной системы; – хотелось бы, чтобы существовал орган, который отслеживал бы нарушения в этой области и проявлял нетерпимость к ним, тогда и ответственность была бы выше, но над этим еще предстоит работать.
Федеральная палата адвокатов РФ в лице первого вице-президента Ю.С. Пилипенко подтвердила продолжение курса на очистку рядов корпорации от недобросовестных адвокатов. Нередко именно юридические советники (как адвокаты, так и не-адвокаты) выступают вдохновителями и строителями сомнительных «схем» с участием «ручных третейских судов», именуемых на неофициальном профессиональном сленге «живопырками». Мировой опыт подсказывает: как правило, наиболее достойные адвокаты становятся квалифицированными арбитрами. По мнению Ю.С. Пилипенко, только регулируемая профессиональная корпорация с механизмами самоконтроля в состоянии обеспечить привлечение к ответственности недобросовестных коллег, замеченных в злоупотреблениях третейским правосудием. Мне кажется, что в настоящее время этап обсуждения законопроекта уже пройден и нужно сосредоточиться на следующих моментах: пересмотреть текущие договоры, в которых имеются арбитражные оговорки; тщательно выстроить стратегию выбора третейского института в зависимости от категорий споров; с учетом законопроекта скорректировать тексты арбитражных оговорок – продумать, какие права и обязанности сторон следует предусмотреть сразу, не откладывая эти вопросы на момент возникновения спора и не оставляя на усмотрение государственных судов, которым будут эти вопросы будут передаваться. В завершение надо отметить: Ю.С. Пилипенко высказал мысль, что он не услышал аргументов, очевидно свидетельствующих о том, что система третейских судов в России органична и всем удобна больше, чем государственные суды. Не могу не согласиться: все-таки, исходя из нашего судебного опыта, большая предсказуемость и в ходе дела, и в исходе дела в государственных судах, нежели в российских третейских судах. Но данная ситуация может поменяться. Увидим.
