Третейская олигополия в РФ как главная политическая цель Минюста. Причины ситуации, «западники» и «славянофилы». Некоторые соображения о будущем

В предыдущем блоге «Вклад Минюста РФ в дело „карманности“ в третейской сфере: Совет по совершенствованию третейского разбирательства» (https://zakon.ru/blog/2017/11/28/vklad_minyusta_rf_v_delo_karmannosti_v_tretejskoj_sfere_sovet_po_sovershenstvovaniyu_tretejskogo_raz) я упомянул о намерении пояснить, в чем причины нынешних действий (вернее, нынешнего бездействия) Минюста в российской третейской сфере.

Важное содействие в этом плане пришло со стороны самого Минюста, опубликовавшего тезисы выступления на Х юбилейной международной арбитражной конференции «Россия как место разрешения споров» М.Л. Гальперина, уполномоченного РФ при Европейском суде по правам человека — заместителя министра юстиции РФ (http://minjust.ru/ru/prochee/vystuplenie-upolnomochennogo-rossiyskoy-federacii-pri-evropeyskom-sude-po-pravam-cheloveka) (далее — Выступление).

Это действительно программная речь, в которой Минюст позволил себе немного откровенности. Она подтверждает выводы, изложенные ниже.

Сначала ниже будет описана ситуация, сложившаяся на сегодня в российской третейской сфере. Ее можно назвать третейской олигополией (см. ниже раздел 3).

Затем будет пояснено, почему ничего иного, кроме этого, по итогам реформы данной сферы получиться и не могло (см. ниже раздел 4).

Наконец, будут высказаны некоторые соображения о будущем третейской сферы в РФ (см. ниже раздел 5) и сформулированы некоторые выводы (см. ниже раздел 6).

Все нижеизложенное — «не попытка недобросовестного давления на Совет, не просто истерическая реакция ряда деятелей в социальных сетях и средствах массовой информации», если использовать терминологию Выступления, а:

итоги наблюдения за нынешней ситуацией со стороны и ее анализа;

попытка ретроспективной реконструкции причин такой ситуации;

своего рода футурологический мысленный эксперимент.

Причем все это в форме субъективных оценочных суждений по поводу, в том числе, публично-значимой деятельности соответствующих лиц; безотносительно к каким-то конкретным третейским делам; а также на основе анализа публичных сведений.

Видимо, с ошибками, а также с излишними гиперболами либо, напротив, со смягчениями формулировок.

Возможно, эти суждения преждевременные, так как следовало бы еще подождать и посмотреть на развитие ситуации. Однако учитывая, что следующее заседание Совета состоится не скоро, что близится Новый год, что в преддверии выборов в марте 2018 г. Минюст свою политику вряд ли будет менять, что затем будет иметь место формирование правительства РФ, которое скорее всего активно начнет работать лишь осенью 2018 г., ожидание могло бы быть бессмысленным.

К тому же имеет смысл уже сейчас помочь многим юристам хотя бы отчасти понять, как какие механизмы работают в третейской сфере в РФ.

И, как обычно: много букв, к сожалению (опечатки также не исключены — извинения).

Когда кто-то ниже критикуется, это не значит, что резоны его действий не понимаются.

1. ГЛАВНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕЛЬ МИНЮСТА

1. Через год с лишним после вступления в силу законов об арбитражной реформе выданы всего две «третейских лицензии»: Арбитражному центру при Институте современного арбитража (далее — АЦ ИСА) и Арбитражному центру при РСПП (далее — АЦ РСПП).

При этом десятки других заявок не были переданы на рассмотрение Совета по совершенствованию третейского разбирательства (выше и ниже — Совет) из-за многочисленных придирок Минюста к документам; переданные же на рассмотрение Совета заявки одобрения не получили.

Заслуживают ли АЦ РСПП и АЦ ИСА «третейской лицензии»? Полагаю, что да. Но заслуживают, на мой взгляд, и иные лица.

Как бы то ни было, реформаторы ликвидировали прежнюю третейскую сферу.

Почти все прежнее они объявили фавелами, которые надо снести, чтобы выстроить новый монолит. Реновация. Прямо как в Москве, где этим словом называют процесс сноса старых домов и постройки новых, хотя на деле реновация — процесс улучшения, реконструкция, реставрация без разрушения целостности структуры (определение из Википедии).

2. Когда-то я назвал политику Высшего Арбитражного Суда РФ применительно к третейским судам «арбитроцидом» (http://www.rospravo.ru/info/articles/199115.html/).

Я должен извиниться: тогда никто и представить не мог, что такое настоящий арбитроцид. Теперь Минюст это показал.

3. Сложившаяся ситуация вызывает недоумение, возмущение, сарказм, догадки, слухи и т.д.

При этом в вопросах к Минюсту и к Совету преобладают этические нотки:

как же так, ранее ведь говорилось об ином?;

неужели все, кому отказали, мошенники? Почему Минюст и Совет всех подозревают?;

наблюдается явное противоречие между тем, что говорится, и тем, что делается. Почему Минюст намеренно дезинформирует (и это еще мягко сказано)?;

о каком авторитете Минюста, Совета и уже действующих арбитражных учреждений вообще можно говорить, если справедливое рассмотрение места не имело?

4. Есть и юридические претензии к Минюсту и к Совету. Если проводить аналогию с арбитражным процессом, то они весьма просты:

нарушены основные принципы, а именно равное отношение к сторонам и возможность представить свою позицию;

к одним заявителям отнеслись очень благосклонно, а в отношении других придираются к каждой запятой;

заявителям ставят в упрек массу нарушений и несоответствий закону в их заявках, часто даже не считая нужным объяснить, в чем именно они заключаются;

при этом постоянно идут ссылки на конфиденциальность, тогда как они в таких вопросах использоваться не должны.

Иными словами, нарушены минимальные стандарты due process.

5. Все это важно, конечно.

Моральные и юридические претензии к Минюсту и Совету надо предъявлять (надо добавить еще и ТПП РФ). Можно писать жалобы в ФАС и прокуратуру, обращаться в суды, готовить заявление в КС РФ и т.д.

Но ни на что не рассчитывайте и еще наконец-то оставьте прежнюю наивность, поняв основное: Минюст под прикрытием Совета и ТПП РФ реализует поставленную перед ним политическую задачу. Сформулированную на самом высоком уровне. Возможно, не очень четко. Более того, не исключено, что и в форме пожелания. Как известно, умение угадывать пожелания начальства — жизненно важный навык в госаппарате. «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту Бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь» (Н.В. Гоголь. Мертвые души).

Но при любом варианте действия Минюста — не бюрократическая дурость, не административный раж (впрочем, и они тоже, к сожалению). Они — целенаправленная реализация либо четко поставленной перед ним политической задачи, либо его желания перестраховаться в непростом деле угадывания намерений вышестоящего руководства.

Если государство без колебаний по политическим причинам ликвидировало Высший Арбитражный Суд РФ и вообще делает с судебной системой все, что пожелает, то почему надо надеяться на то, что в третейской сфере все должно быть иначе?

Поэтому действия Минюста нужно оценивать не столько в этических и правовых категориях, сколько в политических. А в свете последних ничего, кроме безразличия и раздражения он испытывать к перечисленным выше претензиям не будет, они для него абсолютно неважны. В самом деле, думает он, я же лишь исполнитель, какие ко мне претензии? В этом плане Минюсту можно даже посочувствовать.

И в контексте выборов в марте 2018 г. Минюст менять свою политику не будет. Он может вести себя сколь угодно некрасиво в отношении заявителей и общества, но он всегда помнит о необходимости соблюдения этики в госаппарате. А она диктует невозможность создавать и оставлять проблемы для следующей возможной волны управленцев, которая может появиться после выборов. Между тем выдача «третейских лицензий» еще нескольким заявителям — явно проблемное наследство.

Чувствуют это и другие: «У меня такое впечатление, что все-таки политика… что политическое решение принято в пользу того, чтобы судов было очень немного» (из публичного выступления А.М. Городисского на конференции 5 декабря 2017 г. в ТПП РФ по поводу 85-летия МКАС).

Но что это за политическая задача, стоящая перед Минюстом?

См. ниже раздел 4.

2. ОПИСАНИЕ ТЕКУЩЕЙ СИТУАЦИИ И НЕКОТОРЫХ ТЕНДЕНЦИЙ В НЕЙ

1. Помимо двух указанных учреждений еще в силу закона имеют право администрировать в РФ арбитраж МКАС при ТПП РФ (далее — МКАС) и МАК при ТПП РФ. Ниже МАК при ТПП РФ учитываться в числе действующих в РФ арбитражных учреждений не будет: у нее специальная компетенция, в ней мало дел, и перспективы у нее из-за политики ТПП РФ весьма туманные, к очень большому сожалению (но это отдельная тема. А ведь в МАК есть действительно опытные и достойные арбитры).

При этом МКАС стал правопреемником Третейского суда для разрешения экономических споров при ТПП РФ и Спортивного арбитража при ТПП РФ (п. 8 Положения о МКАС (приложение I к Закону РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-I «О международном коммерческом арбитраже»). Он также с этого момента может администрировать арбитраж внутренних споров в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации».

Это означает, что прежнего МКАС, нацеленного лишь четко на рассмотрение споров с иностранными элементами, больше нет.

Из специализированного центра МКАС стал более аморфной структурой, учреждением для разрешения предпринимательских споров вообще. Он приобрел «зонтичную» природу: теперь под одним брендом сосредоточены разноплановые направления, которые на деле друг от друга весьма независимы. Утверждения о том, что МКАС — единое арбитражное учреждение, верны с формальной, но не с сущностной точки зрения.

Нынешнее третейское руководство ТПП РФ, осознавая, что автоматически «лицензию» на Третейский суд для разрешения экономических споров и на Спортивный арбитраж не дадут (это было бы уже слишком), не горя желанием готовить заявки (это же сложно) и в то же время понимая, что подготовка таких заявок и их удовлетворение в ситуации с отказами для иных заявителей приведут к возмущению, но вместе с тем будучи не готовой отказываться от этих судов, предприняло такой вот маневр: «слить» все под одной вывеской в МКАС, для которого «лицензия» обеспечена.

В таких условиях администрирование дел в МКАС улучшиться по сравнению с прошлым периодом не могло.

И еще встает вопрос: а почему теперь именно «Международный… суд»? Возможно, такой вопрос встанет позднее.

2. Из Выступления ясно следует намек: никому на «третейскую лицензию» рассчитывать не следует.

О том, что планы Минюста действительно таковы, свидетельствуют итоги заседания Совета 10 ноября 2017 г., а также то, что уже дважды не прошла бюрократический фильтр Минюста заявка «Ассоциации участников по содействию в развитии третейского разбирательства» (РАА), как и многие иные.

Не достоин «третейской лицензии» никто.

3. При этом Минюст использует в оправдание своих действий некорректную информацию.

Например, в Выступлении говорится: «Но международный опыт неумолимо свидетельствует о том, что в стране не может быть много третейских судов. Вспомните хотя бы одну развитую юрисдикцию, где таких ведущих судов больше одного-двух?».

Можно указать даже две: США и Великобритания.

Минюсту известно, что в Великобритании функционирует более 40 профессиональных организаций, торговых палат и торговых организаций, которые осуществляют функции по назначению арбитров и администрируют арбитражные разбирательства в соответствии со своими регламентами.

Зачем так манипулировать информацией перед просвещенной аудиторией?

Да и в Германии, и во Франции таких судов больше (Международный арбитражный суд ICC, Association française d’arbitrage, Centre de médiation et d’arbitrage de Paris, Chambre arbitrale internationale de Paris, Chambre arbitrale maritime de Paris, Centre français d’arbitrage de réassurance et d’assurance; Deutsche Institution für Schiedsgerichtsbarkeit (DIS), Frankfurt International Arbitration Centre (FIAC), German Maritime Arbitration Association (GMAA), Schiedsgericht der Handelskammer Hamburg, Chinese European Arbitration Center (CEAC, Hamburg), Arbitration of the German Coffee Association (Deutscher Kaffeeverband, Hamburg). И это еще не все.

И что значит «ведущих»?

В странах с развитым самоуправлением каждый третейский суд в своем регионе можно считать ведущим.

При этом ведущая роль арбитражного центра определяется не количеством дел. Иначе ведущим институтом в РФ был бы суд Сбербанка, а в Европе: МКАС при ТПП Украины. Ведущая роль определяется значимостью центра для соответствующей отрасли. Каждый специализированный суд в какой-либо отрасли (торговое мореплавание, торговля зерном, сахаром или металлами и т.д.) — ведущий для нее.

4. МКАС активно открывает по стране свои отделения: в Иркутске, Казани, Ростове-на-Дону и Уфе (http://mkas.tpprf.ru/ru/news/regionalnye-otdeleniya-mkas-pri-tpp-rf-pristupili-k-rassmotreniyu-sporov-i208092/). Нет сомнений, что будут и новые, скорее всего на Дальнем Востоке и в регионах — донорах федерального бюджета.

На конференции 5 декабря 2017 г. в ТПП РФ по поводу 85-летия МКАС было объявлено, что вскоре будет открыто еще шесть отделений МКАС.

Однако информацию о таких отделениях, их руководстве, арбитрах и т.д. ТПП РФ еще не дает, что вызывает вопросы.

Такая активность по охвату регионов не случайна, как представляется (см. ниже).

5. 1 сентября 2017 г. АЦ ИСА также открыл свое Дальневосточное отделение во Владивостоке (https://centerarbitr.ru/2017/09/01/news-2/), а затем и офис Дальневосточного отделения в Петропавловске-Камчатском (https://centerarbitr.ru/2017/11/17/%d0%bd%d0%be%d0%b2%d0%be%d1%81%d1%82%d0%b8-%d0%be%d1%82%d0%b4%d0%b5%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b9-%d0%b0%d1%80%d0%b1%d0%b8%d1%82%d1%80%d0%b0%d0%b6%d0%bd%d0%be%d0%b3%d0%be-%d1%86%d0%b5%d0%bd%d1%82/).

6. Можно утверждать, что между МКАС и АЦ ИСА имеет место некое подобие конкуренции в плане географического проникновения по стране.

При этом открытие таких отделений осуществляется еще и для того, чтобы Минюст мог говорить об успехе арбитражной реформе, об оперативном создании в регионах третейской инфраструктуры.

Видимо, еще одна задача учреждения таких отделений — создание Минюсту условий для отказа в удовлетворении заявок на «третейскую лицензию» с мест со ссылкой на то, что уважаемый третейский центр и так уже недалеко там присутствует.

Есть еще один момент применительно к МКАС (см. о нем ниже).

7. АЦ ИСА стал вести очень активную PR-компанию по повышению своей узнаваемости, в том числе организуя многие арбитражные мероприятия.

Это важная и необходимая деятельность.

8. Известные иностранные арбитражные учреждения за «третейской лицензией» не спешат.

Возможно, по той причине, что Минюст официально занимает следующую позицию: иностранному арбитражному учреждению или организации, при которой он создан, надлежит открывать в РФ отделение, представительство или филиал: без них такую «лицензию» не получить.

«Для иностранных учреждений есть только два условия. Первое — наличие действительно широко признанной международной репутации. Второе — явно выраженное серьезное намерение работать в нашей стране, создание предусмотренного законодательством представительства в России, а не просто предоставление своего бренда российским организациям после получения разрешения. Помимо получения собственного разрешения Правительства, возможны и другие формы работы, в том числе сотрудничество на основе соглашений с уже имеющими разрешение российскими арбитражными учреждениями» (см. Выступление).

Это требование Минюста неправомерно.

Во-первых, оно не вытекает из закона.

Во-вторых, оно противоречит обязательствам РФ как члена ВТО: РФ обязалась не чинить иностранным субъектам препятствий при оказании услуг по администрированию арбитража из-за границы в отношении потребителей в РФ. Такое оказание именуется в праве ВТО «первым способом поставки» и может осуществляться в свете обязательств РФ как члена ВТО беспрепятственно. Минюст мог бы требовать от иностранных лиц создания представительств или филиалов, только если бы такие лица хотели администрировать арбитраж на / с территории РФ. Все же надо понимать, что арбитраж с местом в РФ не может автоматически влечь перенос администрирования арбитража из-за границы в РФ.

«В завершении хочу вас уверить, что Россия безусловно выполняет все международные обязательства, принятые на основании Нью-Йоркской конвенции 1958 года, стремится к созданию комфортной и открытой среды для арбитража, привлечению иностранных арбитров для работы в России» (из Выступления). Правила ВТО не упомянуты. К сожалению, Минюст и ранее не проявлял интерес к обязательствам РФ как члена этой организации (это было видно еще в конце предыдущего десятилетия, когда ФПА безуспешно пыталась наладить с ним в этом плане контакт).

Видимо, Минюст не понимает разницу между первым способом поставки и третьим способом оказания услуг в праве ВТО (учреждение коммерческого присутствия в стране). Если бы понимал, то не ссылался бы на п. 5 ст. 2 Федерального закона «О некоммерческих организациях» («Иностранная некоммерческая неправительственная организация осуществляет свою деятельность на территории Российской Федерации через свои структурные подразделения — отделения, филиалы и представительства»).

Но более вероятный вариант: Минюсту выдача «лицензий» иностранным центрам не интересна, это не входит в его политическую задачу (см. ниже раздел 4) — вот он и превращает новые законы об арбитраже в протекционистский барьер.

8.1. Иностранным арбитражным учреждениям, если они не пожелают открывать в РФ представительства или филиалы для целей получения «третейской лицензии», Минюст предложил заключать соглашения о партнерстве с каким-либо из имеющихся в РФ «лицензированных» арбитражных учреждений, сообщив их контактные данные.

Некоторые иностранные лица восприняли такое как попытку предложить им сделку с преференциальными условиями для одобренных Минюстом субъектов, что для этих лиц приемлемым не является.

При этом АЦ ИСА недавно подписал меморандум о взаимопонимании с Сингапурским международным арбитражным центром (https://centerarbitr.ru/2017/10/18/siac-mou/).

Возможно, это первый шаг на пути заключения в будущем именно соглашений о партнерстве, который позволит каким-то иностранным центрам как-то участвовать в администрировании дел применительно к РФ.

9. Одновременно Минюст готовит юридико-идеологическое обоснование запрета на возможность для российских лиц заключать арбитражные соглашения о компетенции зарубежных центров в отношении споров таких лиц, в которых нет иностранного элемента (см.: «Импортозамещение в арбитраже: ограничения на передачу внутренних российских споров в иностранные центры. Критика их обоснований в свете принципов цивилистики, коллизионного регулирования и права ВТО»: https://zakon.ru/blog/2017/10/30/importozameschenie_v_arbitrazhe_ogranicheniya_na_peredachu_vnutrennih_rossijskih_sporov_v_inostranny).

Это делается в условиях, когда никакого запрета на заключение таких соглашений в праве РФ не имеется, и при помощи, к сожалению, тех, кто всего лишь несколько лет назад возражал против ограничений, на законе не основанных и предложенных, например, Высшим Арбитражным Судом РФ.

Причины такого подхода Минюста на поверхности и с его точки зрения вполне основательны: государство не должно утрачивать контроль над такими спорами, и если российские субъекты хотят арбитраж для них, то они должны обращаться в российские учреждения (в том числе имеется в виду желательность уплаты сборов именно им, а не за рубеж).

Стремления эти, учитывая подлинные задачи Минюста (см. ниже), похвальны, конечно же, но на законе все же не основаны.

10. В 2017 г. Минюст начал реализовывать особую политику применительно к правопреемству в отношении постоянно действующих третейских судов, созданных до 1 сентября 2016 г.

При реализации политики, в свете которой ни один из таких центров стать «лицензированным» арбитражным учреждением не должен и всем им следует кануть в небытие, было осознано, что такому плану могут помешать положения о правопреемстве в Федеральном законе от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации».

Минюст тогда решил толковать их весьма превратно: он заявляет, что арбитражное учреждение может быть правопреемником только при одновременном соблюдении двух условий:

1) третейские функции правопредшественника были переданы правопреемнику до 1 ноября 2017 г.; и

2) «третейская лицензия» получена также до 1 ноября 2017 г.

См., например: https://www.kommersant.ru/doc/3480488.

Вот еще выдержки из письма Минюста от 17 ноября 2017 г. № 09-143465/17 в адрес «Ассоциации участников по содействию в развитии третейского разбирательства» (РАА) об отказе в рассмотрении документов и их возврате: «4. В соответствии с подпунктом 2 пункта 2 Перечня некоммерческой организацией, при которой создается постоянно действующее арбитражное учреждение, наряду с документами, предусмотренными пунктом 1 Перечня, представляется в том числе согласие в письменной форме уполномоченного органа юридического лица, при котором учреждение-правопредшественник было создано, на выполнение новым постоянно действующим арбитражным учреждением функций учреждения-правопредшественника в соответствии с арбитражными (третейскими) соглашениями, предусматривавшими рассмотрение споров учреждением-правопредшественником.

В Минюст России представлен протокол № 6 заседания Правления Ассоциации от 6 декабря 2016 г., согласно которому Правлением Ассоциации было выражено согласие на выполнение постоянно действующим арбитражным учреждением при Ассоциации функций учреждения-правопредшественника постоянно действующего третейского суда „Третейский суд Арбитражной Ассоциации“.

Вместе с тем сообщаю, что в соответствии с частями 13 и 16 статьи 52 Федерального закона по истечении одного года со дня установления Правительством Российской Федерации порядка, предусмотренного частями 4-7 статьи 44 Федерального закона, постоянно действующие арбитражные учреждения, постоянно действующие третейские суды, не соответствующие требованиям статьи 44 Федерального закона и не получившие права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения (за исключением Международного коммерческого арбитражного суда и Морской арбитражной комиссии при Торгово-промышленной палате Российской Федерации), не вправе осуществлять деятельность по администрированию арбитража, а споры в рамках арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением, постоянно действующим третейским судом, утратившими право администрировать спор в соответствии с частью 13 статьи 52 Федерального закона, продолжают рассматриваться третейским судом, и все функции по администрированию арбитража подлежат выполнению третейским судом как при арбитраже, осуществляемом третейским судом, образованным сторонами арбитража для разрешения конкретного спора, если стороны спора не договорятся об иной процедуре разрешения спора и если арбитражное соглашение не становится неисполнимым.

При этом Правила предоставления права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 25 июня 2016 г. № 577, вступили в силу с 1 ноября 2016 г.

Таким образом, после 1 ноября 2017 г. арбитражное соглашение в части передачи спора на рассмотрение постоянно действующего арбитражного учреждения, постоянно действующего третейского суда, не получившего право осуществлять функции постоянно действующего арбитражного учреждения (то есть администрировать арбитраж), является неисполнимым. Следовательно, после 1 ноября 2017 г. правопреемство постоянно действующего арбитражного учреждения при Ассоциации в отношении постоянно действующего третейского суда „Третейский суд Арбитражной Ассоциации“ становится недействительным».

Безусловно, такая позиция Минюста закону не соответствует.

Закон действительно не допускает передачу функций правопредшественника после 1 ноября 2017 г.: передавать уже нечего, право рассматривать споры утрачено.

Но он допускает их передачу до 1 ноября 2017 г., когда такое право еще не было утрачено, с последующим получением правопреемником «третейской лицензии» после 1 ноября 2017 г.

Но разве могут остановить Минюст ссылки на нарушение им же самим закона?

Цель Минюста понятна: по максимуму предать забвению все, что было в третейской сфере до 1 сентября 2017 г.

В результате такой его политики правопреемником применительно к «старым» сторонним третейским центрам удалось стать пока что только АЦ РСПП: он является правопреемником Арбитражной комиссии при ПАО «Московская Биржа» (образована в 1994 г.) и Третейского суда Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР; образован в 1997 г.): https://arbitration-rspp.ru/about/information/.

11. В ситуации, когда правопреемство невозможно, а Минюст ставит сейчас непреодолимые барьеры для получения «третейской лицензии», ранее действовавшие третейские суды заявляют о прекращении своей деятельности (https://www.kommersant.ru/doc/3455610).

Но вот третейский суд при Росатоме (третейский суд при частном учреждении «Центр третейского регулирования и правовой экспертизы») использовал иное, изящное решение проблемы в форме «смены вывески».

В ноябре 2017 г. он стал частью АЦ ИСА, специализированным отделением по разрешению споров в атомной отрасли: https://centerarbitr.ru/nuclear-disputes-division-general-information/; https://centerarbitr.ru/2017/11/17/%d0%bd%d0%be%d0%b2%d0%be%d1%81%d1%82%d0%b8-%d0%be%d1%82%d0%b4%d0%b5%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b9-%d0%b0%d1%80%d0%b1%d0%b8%d1%82%d1%80%d0%b0%d0%b6%d0%bd%d0%be%d0%b3%d0%be-%d1%86%d0%b5%d0%bd%d1%82/

Безусловно, это законное действие. И называть АЦ ИСА «карманным» или «кэптивным» судом Росатома здесь никак нельзя, тут ситуация иная, обозначение для которой еще только предстоит выработать.

При этом еще необычно выглядит то, что шкала арбитражных сборов в отношении споров в таком отделении резко отличается от общей шкалы арбитражных сборов АЦ ИСА, но такое закону не противоречит.

Уже утверждают, что тут имеет место мимикрия бывших «карманных» судов под лицензированные, но мне кажется, что не все так просто, даже если и имело место «поглощение» такого суда Росатома. Будем надеяться, что инклюзия осуществится успешно и инфекция «карманности» в АЦ ИСА не будет занесена.

11.1. Заместитель председателя указанного третейского суда Б.Б. Шлеенков (http://yamnnov.ru/klientam-i-partneram/treteyskiy-sud/koordinaty-i-rekvizity.html) недавно стал заместителем директора Центра арбитража и посредничества ТПП РФ. Можно предположить, что подобно тому, как юристы, переходя из фирмы в фирму, «уводят» за собой клиентов, тут также был «привод» новых, «атомных» споров в МКАС. И это также законно.

Из сказанного вытекает, что между АЦ ИСА и ТПП РФ могло, возможно, иметь место нечто вроде конкурентной борьбы за «третейское атомное наследство».

12. В 2017 г. стали предприниматься попытки нейтрализовать эффект арбитражной реформы.

Одна из них состояла в учреждении за границей третейского центра, который якобы администрирует тот арбитраж с участием российских лиц, который имеет место за границей, ввиду чего новые законы об арбитраже к нему применимы быть не должны (хотя на деле разбирательство, включая слушание, проходило в Москве). См., например: https://zakon.ru/blog/2017/3/30/tretejsko-singapurskaya_fikcionnost_i_sereznye_voprosy_postavlennye_deyatelnostyu_predsedatelya_arbi).

Также уже имеют место попытки использовать то, что запрет администрировать дела распространяется на юридические лица, а не на физические: http://a-tsm.ru/treteiskii_syd/.

Минюст такие попытки не одобрял и готовится им противодействовать.

13. Как видно, в 2017 г. Минюст действовал комплексно и активно, ставя барьеры на самых разных направлениях в ходе реализации политики по невыдаче «третейских лицензий».

14. Российские СМИ воспринимают действия Минюста и Совета скорее с недоумением и сарказмом (см., например: https://www.kommersant.ru/doc/3467990). В целом последние это заслуживают, ведь они сами выставляют себя в соответствующем свете.

15. Как следует из изложенного, в течение 2017 г. можно было наблюдать осторожную конкуренцию между АЦ ИСА и ТПП РФ.

16. Известные представители арбитража в РФ публично в отношении нынешней ситуации не высказываются, хранят молчание, включая разработчиков ГК РФ и Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации».

Правда, многие критикуют ситуацию и Минюст в кулуарах, но это уже другой вопрос.

17. Есть еще вопрос о том, что политика Минюста уже серьезно расходится с трактовкой арбитража, данной ранее КС РФ, но это отдельная проблема, которую надо анализировать особо.

18. Третейское сообщество в РФ разделилось, даже раскололось.

В нем благодаря действиям Минюста в течение 2017 г. быстро обособились две партии:

1) коалиция приближенных к Минюсту, ТПП РФ и АЦ ИСА (в ней свои группировки со своими интересами);

2) отвергнутые Минюстом.

Особняком стоит АЦ РСПП, осторожно критикуя радикализм Минюста.

Далее излагаются точки зрения таких партий в той мере, в какой автору удалось их услышать.

Партия «отверженных» чувствует себя не просто обделенной, но и обманутой. Она указывает на несправедливость, допущенную Минюстом. По мнению некоторых лиц в ней, можно говорить о том, что Минюст по сути осуществил неправомерную монополизацию или даже приватизацию третейской сферы в пользу в том числе лиц, с ним связанных. На их взгляд, происходящее — театр абсурда, кафкианство, ведь лозунг «Не пускать!» открыто озвучивает не кто-нибудь, а уполномоченный РФ именно по правам человека. И озвучивает не где-нибудь, а на конференции «Россия как место разрешения споров», хотя РФ такую привлекательность — благодаря, в том числе, Минюсту — уже утратила. Некоторые из них высказываются еще более безапелляционно, считая, что третейская сфера была жестоко изнасилована и проводя символические параллели с событиями в Ленинграде во второй половине 20-х гг. XX в.

В партии же «приближенных» большинство молчит, но и там есть немало тех, кто ощущает себя элитой, новым третейским дворянством, со снобизмом взирает на отвергнутую «третейскую чернь» и от души благодарит Минюст за оказанные честь и доверие. Среди них есть и те, кто ранее объяснял важность свобод в арбитраже и негодовал против ограничений, предлагавшихся Высшим Арбитражным Судом РФ: ради близости к власти они быстро переобулись в воздухе и теперь готовы обосновывать прелести третейской жизни под запретами Минюста. Если Людовик XIV говорил: «Государство — это я», то они говорят: «Слуга Минюста — это мы», имея в виду «Государство — это Бог» (Л. фон Мизес). Иными словами, слуги царю, отцы арбитрам. Ладно еще, если это делают молодые, которые еще смогут все поправить. Но поддержка подобного со стороны тех из мэтров, которые уже в возрасте, которые столько лет говорили об ином? Facepalm. Впрочем, они, выходит, всегда были такими «флюгерами». Так что тут, несомненно, благоприятный итог реформы: маски сняты.

При этом упомянутый уполномоченный, если почитать Выступление внимательно, и кто-то в партии приближенных, если выслушать мнение ее представителей, могут действительно испытывать удивление: «Как же так, почему нам неблагодарны? Мы же лишь хотим всем третейского добра. Всем ведь грозили такие опасности [см. Выступление, где раскрывается секрет], а сейчас реализуется наилучший вариант!» Там спрашивают: «Зачем кому-то заниматься администрированием арбитража, когда уже есть мы? Мы взвалили на себя этот тяжкий крест, а вы это не способны даже оценить. Мы работаем не покладая рук, проводим совещания, ходим на заседания Совета, читаем информацию Минюста об уголовных делах против связанных с заявителями лиц, готовим конференции и ездим открывать отделения, а нам никто даже не хочет сказать за это спасибо!». Они ощущают себя прогрессорами, представителями высокоразвитой разумной расы, в чьи обязанности входит содействие историческому развитию третейской сферы в РФ. Это их исторический и даже цивилизационный долг, бремя белого человека: «Если не мы, то кто же?» При этом любую критику и иронию в свой адрес они воспринимают с обидой, говорят об истерике и «заказе» против них, трэше и хайпе, о том, что их оскорбляют, и т.д.

Все это тоже не случайно: они ощущают себя причастными к важной политике, посвященными в тайны «мадридского» или «византийского» двора, а ведь это всегда так волнительно.

17.1. Действительно, у этих двух партий совершенно разные картины мира.

Один из слушавших Выступление потом саркастично заметил, что теперь на месте апостола Петра можно представить архангела, взявшегося охранять приоткрытую дверь в третейский Эдем.

Можно для большей образности продолжить использование некоторых библейских аналогий.

Для партии «отверженных» 1917 г. может считаться всемирным потопом, уничтожившим третейские суды в нашей стране. Затем государство определило единственного избранного на третейские деяния — ТПП СССР, при которой были ВТАК и МАК (т.е. тут аналог Ветхого Завета). Временное положение о третейском суде для разрешения экономических споров в 1992 г. ознаменовало появление Нового Завета, благая третейская весть была возвещена всем. То, что происходит сейчас — Апокалипсис. Тут и четыре его всадника (лжеправедность; раздор (в третейском сообществе); голод (исчезновение источника дохода); смерть («старых» третейских судов)), и тетраморф из четырех учреждений у престола Минюста, и т.д. Но потом все же должно настать праведное третейское время.

У партии «приближенных» иное видение: за третейские грехи, за нравственное падение третейской сферы был наслан в качестве возмездия потоп (в виде реформы) и спастись на ковчеге Минюста могут исключительно некоторые доверенные субъекты (или можно признать себя животным, чтобы взяли с собой). И только потом начнется подлинная третейская история.

Но если серьезно, то главными в реформе были не вопросы этики (все, что говорилось о мошенничестве, «карманных» судах и т.д. было важным фактором, конечно, но не решающим), а вопросы политики и экономики (см. ниже раздел 4). В РФ иначе обычно не бывает.

Однако в любом случае картины мира у двух партий действительно настолько разные, что примирить их никак нельзя, диалог не получается.

3. ВОЗНИКШАЯ В РФ ТРЕТЕЙСКАЯ ОЛИГОПОЛИЯ. ИНТЕГРАЛЬНЫЙ ТРЕТЕЙСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

Сложившуюся на сегодня ситуацию в третейской сфере можно охарактеризовать кратко: третейская олигополия.

Ниже в настоящем разделе приводится частично статья из «Википедии» об олигополии: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%BB%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%8F.

Если применить сказанное в ней к ситуации в третейской сфере в РФ, то многое из имевшего место в 2017 г. можно понять и объяснить.

Кроме того, в данной ситуации можно усмотреть и элементы идеологии «интегрального национализма», в том числе: контролируемую экономику, автаркию и корпоративизм.

Будущее третейской сферы в РФ связано, видимо, со всем этим.

Основные черты олигополии

Когда на рынке присутствует небольшое количество фирм, их называют олигополиями. В некоторых случаях олигополиями могут называть наиболее крупные фирмы в отрасли. Продукция, которую поставляет на рынок олигополия, идентична продукции конкурентов (например, мобильная связь), либо имеет дифференциацию (например, стиральные порошки). При этом, на олигопольных рынках очень редко проявляется ценовая конкуренция. Возможности получения прибыли фирмы видят в развитии неценовой конкуренции. Как правило, вход на олигопольный рынок новых фирм очень затруднен. В качестве барьеров выступают либо законодательные ограничения, либо необходимость в начальном капитале большого размера. Поэтому в качестве примера олигополии выступает крупный бизнес.

Особое значение функционирования олигополий имеет информированность их о рынке. С учетом возможностей конкурентов по расширению производства, каждая фирма опасается необдуманных действий, снижающих ее долю на рынке. Поэтому информированность и входит в число обязательных условий существования. Поведение каждой фирмы на рынке имеет четко обоснованную логику действий и поэтому называется стратегическим. С течением времени стратегии могут корректироваться, но такие изменения имеют среднесрочный, либо долгосрочный характер.

Типология моделей олигополии

Стратегии поведения олигополий делятся на 2 группы. Первая группа предусматривает согласование действий фирмами с конкурентами (кооперативная стратегия), вторая — отсутствие согласованности (некооперативная стратегия).

Модель картеля

Наилучшей стратегией для олигополии является сговор с конкурентами по поводу цен производства, объемов продукции. Сговор дает возможность усилить власть каждой из фирм и использовать возможности получения экономической прибыли в таком размере, в котором ее получала бы монополия, если бы рынок был монопольным. Такой сговор в экономике называют картелем.

В антимонопольном законодательстве большинства стран сговор запрещен, поэтому на практике картели имеют либо международный (картель «ОПЕК»), либо тайный характер.

Особенностью существования картелей является их недолговечность: у членов картеля всегда есть соблазн получить более высокий доход в краткосрочном периоде, нарушив договоренность, и, когда это происходит, картель распадается.

Модель лидерства по ценам (объему)

Как правило, среди совокупности фирм выделяется одна, которая становится лидером на рынке. Это связано, например, с продолжительностью существования (авторитетом), наличие более профессионального персонала, наличие научных подразделений и новейших технологий, более высокая доля их на рынке. Лидер первым совершает изменения в отношении цены или объема производства. При этом остальные фирмы повторяют действия лидера. В результате наблюдается согласованность общих действий. Лидер должен быть наиболее информирован о динамике спроса на продукцию в отрасли, а также о возможностях конкурентов.

Модель Курно

Поведение фирм основано на сопоставлении самостоятельного прогноза об изменениях рынка. Каждая фирма просчитывает действия конкурентов и выбирает такой объем производства и цену, которая стабилизирует ее положение на рынке. Если первоначальные расчеты ошибочны, фирма корректирует выбранные параметры. Через определенный промежуток времени доли каждой фирмы на рынке стабилизируются и в дальнейшем не изменяются.

Модель Бертрана (модель ценовой войны)

Предполагается, что каждая фирма желает стать еще крупнее и в идеале захватить весь рынок. Чтобы вынудить уйти конкурентов, одна из фирм начинает снижать цену. Остальные фирмы, чтобы не потерять своей доли, вынуждены делать то же самое. Ценовая война продолжается, пока на рынке не остается одна фирма. Остальные закрываются.

Всеобщая взаимозависимость

Поскольку на рынке присутствует небольшое количество фирм, продавцам необходимо разрабатывать стратегии развития для своей фирмы, чтобы их не вытеснили с рынка конкуренты. Поскольку фирм на рынке немного, компании внимательно следят за действиями конкурентов, в том числе за их ценовой политикой, с кем они сотрудничают и т.п.

Сотрудничество с другими фирмами

Некоторые олигополисты действуют согласно принципу «не имей ста рублей, а имей сто друзей». Таким образом, фирмы вступают в сотрудничества с конкурентами, такие как альянсы, слияния, тайные сговоры, картели. Объединившись, фирмы становятся мощнее на рынке, что позволяет им увеличить выпуск продукции, свободнее изменять цены на свои товары и максимизировать свою прибыль.

Олигополия и эффективность

Олигополия обладает положительными сторонами и недостатками, которые оказывают влияние на эффективность. К положительным чертам относят:

•        Активное финансирование НИОКР.

•        Острая неценовая конкуренция приводит к увеличению дифференциации на рынке.

•        В отличие от монополистических конкурентов олигополия реализует гораздо больше направлений.

К отрицательным чертам относят:

•        Используя возможность сговора олигополия может вести себя как чистый монополист.

•        Олигополии могут не достигать положительного эффекта масштаба, из-за того, что они меньше монополий.

•        Олигополии вынуждают заниматься неценовой конкуренцией, что увеличивает издержки.

•        Олигополии меньше подвержены регулированию из-за постоянного взаимодействия с другими фирмами.

•        Иногда фирмы не стремятся полностью реализовать свой потенциал, компенсируя более высокие издержки более высокими ценами (х-неэффективность).

4. ПРИЧИНЫ СЛОЖИВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ. ПОДЛИННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА МИНЮСТА. «ЗАПАДНИКИ» И «СЛАВЯНОФИЛЫ»

Безусловно, все сказанное ниже — лишь версия, не без элементов беллетристики, для всех юристов. А на самом деле требуется серьезное научное исследование указанных причин.

Если посмотреть видеозапись сессии «Гарантии безопасности: на страже прав инвесторов на Дальнем Востоке» на Восточном экономическом форуме 2016 г. (https://forumvostok.ru/archive/2016/programme/, см. с 1 часа 40 минуты), то окажется, что инициатором арбитражной реформы в РФ был предложивший В.В. Путину ее начать Д.О. Афанасьев из фирмы «ЕПАМ». Нет уверенности, что это так, — все сложнее.

Сейчас, оглядываясь назад и пытаясь реконструировать происшедшее, начинаешь понимать, что текущий результат случившейся арбитражный реформы — закономерный итог цепочки всех тех событий, которые имели место в прошлом. Само собой, события, встроенные в эту цепочку, были во многом случайными и внешними для разработчиков реформы. Так что все могло бы быть и иначе. Но оказалось так, как оказалось.

Поэтому было бы наивно предполагать, что такой результат планировался изначально. Воплощать его начали окончательно в 2015 г., на этапе финальной доработки проектов законов в Госдуме. И совершенно точно, что он уже был запланирован и согласован между Минюстом и ТПП РФ в первой половине 2016 г., во время подготовки проекта Положения о порядке создания и деятельности Совета (утв. приказом Минюста от 13 июля 2016 г. № 165). Как было объяснено в предыдущем блоге, это Положение было заранее написано под вице-президента ТПП РФ с целью позволить ему быть членом Совета, невзирая на его статус уполномоченного лица в МКАС, а именно заместителем его председателя по спортивным спорам (который он получил только в феврале 2017 г.), т.е. уже тогда Минюст и ТПП РФ планировали свои действия на долгое будущее. Пока заявители наивно готовились к подготовке документов, Минюст и ТПП РФ цинично готовились к тому, чтобы их «завернуть».

Думается, нет смысла подробно рассказывать об истории арбитражной реформы: все ее детали не так важны (но написать ее в структурированном виде имеет смысл точно, чтобы показать всю неумолимую логику того, что в РФ произошло в третейской сфере. При этом очень многие данные для такой истории в Интернете уже имеются).

Однако имеет смысл остановиться на некоторых важных моментах, имевших место в ее ходе, которые в конечном счете и привели к тому итогу, который мы имеем сегодня.

Ниже могу в чем-то ошибаться — просьба поправить, если так.

1) На самом деле государство изначально не планировало реформу в том виде, в каком она была окончательно реализована. Еще семь лет назад имелось только намерение внести лишь некоторые поправки в Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» в свете изменений в Типовой закон о международном торговом арбитраже.

Государству в то время третейская сфера была в целом неинтересна, как и в течение всех 20 предшествующих лет: она в масштабах национальной экономики мелкая (в контрасте, например, с Лондоном или Сингапуром), вопросы в ней не такие и серьезные, а возникающие здесь проблемы могли быть решены при помощи государственных судов. Ну а о том, чтобы всерьез заниматься ее развитием, и речи не шло.

Но вместе с тем внимание со стороны государства к третейской сфере в то время все же было, и связано оно оказалось с обсуждавшейся в то время концепцией превращения Москвы в международный финансовый центр. Сейчас об этом без улыбки и не вспомнишь, но ведь все это было — и было почти серьезно!

Несложно догадаться, что занимались этими вопросами прежде всего Минэкономразвития и РСПП, но никак не ТПП РФ.

Так что отчасти верно говорится в Выступлении: «В конечном итоге бизнес как потребитель арбитражных услуг поставил перед государством вопрос о создании в нашей стране нормальной системы арбитража мирового уровня. Такая задача в свою очередь была поставлена Президентом и Правительством перед Минюстом».

Но, как обычно, несколько, мягко говоря, неверно. Бизнес этот вопрос поднимал, и достаточно активно, но не ставил перед государством. Делал он это изначально больше семи лет назад, а не «в конечном итоге». И поднимал он вопрос о совсем иной реформе, а не о той, что случилась. Также поднимал не перед Минюстом. И вовсе не тот бизнес, участие которого оказалось катализатором процесса случившейся реформы (см. ниже).

Все как в старом анекдоте: «— Правда ли, что шахматист Петросян выиграл в лотерею тысячу рублей? — Правда, только не шахматист Петросян, а футболист «Арарата» Акопян, и не тысячу, а десять тысяч, и не рублей, а долларов, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл».

2) Однако в 2010 г. произошло важное событие: структуры «Юкоса» смогли при помощи голландских и английских судов получить с ОАО «НК «Роснефть» большие суммы на основании решений МКАС от 19 сентября 2006 г. по искам компании «Юкос Кэпитал С.А.Р.Л.» (дела №№ 143/2005, 144/2005, 145/2005, 146/2005). А ведь эти решения МКАС, как известно, были в РФ государственными судами отменены.

Тогда государство весьма четко осознало, что арбитраж может быть весьма мощным инструментом и порождаемые им проблемы не всегда можно решить через государственные суды РФ.

3) 31 марта 2011 г. МКАС вынес решение по иску Н.В. Максимова к ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат» о взыскании большой суммы денег (дело № 244/2009). Теперь уже очень крупный бизнес в лице В.С. Лисина осознал всю мощь арбитража. Понятно, что против МКАС началась активная PR-компания, а еще В.С. Лисин заинтересовался возможностью изменить регулирование арбитража в РФ таким, вероятно, образом, чтобы риски вынесения решений, аналогичных только что упомянутому, можно было бы нивелировать.

Именно он участвовал в финансировании работы российских адвокатов и юристов московского офиса одной из иностранных юридических фирм по подготовке проектов реформистских законов. Понятно, почему: государство само никогда бы такие объемные и сложные проекты не смогло подготовить, ведь у него нет для этого знаний и ресурсов.

Такой подход позволил эффективно вносить в проекты положения, которые иначе там бы никогда не появились.

Но было бы наивно считать, что В.С. Лисин мог определять абсолютно все. Нет, постепенно к реформе стали подключаться и иные игроки, а проекты начали жить во многом своей самостоятельной бюрократической жизнью.

3.1) Но все же нельзя не высказать следующее соображение: в том, что процесс, в который был вовлечен олигарх, закончился олигополией, есть что-то символическое, если не закономерное (хотя, безусловно, жесткого детерминизма в таких вещах не имеется).

4) Вероятно, один из стимулов В.С. Лисина состоял в том, чтобы каким-то образом ограничить МКАС и ТПП РФ в ответ на упомянутое выше решение. По меньшей мере один из финансировавшихся с его участием проектов законов в 2013 г. предлагал приложения I и II к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже» отменить.

ТПП РФ отреагировала на это очень быстро и эффективно, так что больше такой вопрос не вставал: http://tpprf.ru/ru/news/34092/ (об этом эпизоде все забыли, а ведь он может считаться одним из ключевых — читайте внимательно). И именно после него нынешняя реформа изменила направление, стала приобретать свои нынешние очертания.

Кстати, в ходе обсуждения проектов РСПП потом также предпринимала попытки как-то устранить эксклюзивный статус МКАС и МАК, но безуспешно.

В итоге это привело к тому, что в проектах законов ТПП РФ постаралась закрепить положения, выгодные прежде всего ей самой.

И опять-таки есть что-то символическое в том, что процесс, начавшийся, возможно, со стремления «наказать» одного, превратился в экзекуцию для подавляющего большинства.

4.1) Важно понимать, что ТПП РФ нынешняя реформа вообще не была нужна: ее и так все устраивало. Реформа была для нее лишь головной болью и необходимостью работать в условиях, когда можно было ничего не делать.

Но когда ТПП РФ поняла, что речь идет об ущемлении ее жизненных интересов, она начала действовать, как уже говорилось, весьма быстро и эффективно.

По этой причине важно осознавать то, что ТПП РФ не считает себя инициатором и виновницей реформы, а рассматривает себя как жертву ее первоначальных задач, от которых она пострадала, ввиду чего теперь она в качестве компенсации вправе получать разные бенефиты.

Отчасти это верно: ТПП РФ эту реформу не хотела и бенефиты теперь точно получает. Верно и то, что ТПП РФ, с ее точки зрения, должна была пострадать от первоначальных задач реформы.

Если чуть точнее: да, ТПП РФ с точки зрения ее интересов должна была пострадать от тогдашних задач реформы, ведь они состояли в том числе и в том, чтобы устранить для ТПП РФ необоснованные преференции, вытекающие из Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже». В самом деле, сегодня все же не СССР с его монополией на внешнюю торговлю. И это действительно сегодня честно, это справедливо, за это выступал РСПП, который все же кое-что в преференциях понимает. И от устранения таких преференций должна была выиграть третейская сфера в целом — выиграть объективно. Но не субъективно ТПП РФ.

Именно поэтому ТПП РФ задействовала все свои ресурсы для того, чтобы такое не произошло (см. выше).

Это получилось. Минюст взял под козырек.

Так что это был очень важный фактор, который кардинально повлиял на реформу и привел к тому, к чему привел.

И что очень любопытно: последующие события убедили государство, что ТПП РФ права. Что говорила ТПП РФ? Timeo Danaos et dona ferentes. То есть нельзя верить дарам арбитража, приносимым непонятно откуда и непонятно кем. И, как говорил Мюллер: «…верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе. Мне — можно». То есть верить можно только в тот арбитраж, который предлагается ТПП РФ.

А что помогло государству в это поверить?

Арбитражные решения, указанные ниже в подпункте 5.

4.2) Но зачем все это было нужно ТПП РФ? В чем был стимул?

Не знаю, можно лишь гадать.

Но вот что публично сообщил на конференции 5 декабря 2017 г. в ТПП РФ по поводу 85-летия МКАС А.А. Костин в плане предварительных данных по делам МКАС на 4 декабря 2017 г.: сумма арбитражных сборов по международным искам составила 365 млн руб., а по внутренним спорам: 3,6 млн руб.

А вот публично доступные финансовые данные ТПП РФ: https://zachestnyibiznes.ru/company/ul/1027746000853_7710026920_TPP-ROSSII-TPP-RF/balance (возможно, есть более точные сведения; к тому же тут могут потребоваться более глубокие бухгалтерские познания).

Валовая прибыль:

за 2016 г.: 475 454 000,00 руб.;

за 2015 г.: 395 148 000,00 руб.;

за 2014 г.: 529 249 000,00 руб.;

за 2013 г.: 343 390 000,00 руб.

Чистая прибыль (убыток):

за 2016 г.: минус 208 483 000,00 руб.;

за 2015 г.: минус 110 843 000,00;

за 2014 г.: 712 762 000,00 руб.;

за 2013 г.: 985 931 000,00 руб.

Из-за чего минусы? Из-за банка «Пересвет» (т.е. опять тут вмешивается религия, о которой уже упоминалось ранее, а также будет еще сказано ниже)? Непонятно.

И вот кто не будет бороться за такие бюджето-образующие суммы, эсхатологические по значимости, можно сказать, средства, которым грозят риски (почти вся валовая прибыль за 2015 г. и более половины чистой прибыли за 2014 г.)?

Экономика во многом определяет интересы и политику.

Так что тут ТПП РФ с точки зрения своих интересов действовала разумно.

5) С 2014 г. из-за ситуации с Крымом и Украиной стала меняться идеологическая и юридическая атмосфера в РФ.

Более того, летом 2014 г. стало известно, что арбитражами ad hoc по искам компаний «Veteran Petroleum Limited» (Кипр), «Yukos Universal Limited» (остров Мэн) и «Hulley Enterprises Limited» (Кипр) с РФ было взыскано свыше 50 млрд долл. США (https://pca-cpa.org/en/cases/).

Государство окончательно осознало, каким мощным средством может быть арбитраж.

Вероятно, эти два фактора с учетом сказанного выше в п. 4.1 не могли не повлиять на идеологию проектов законов и последующую имплементацию принятых законов, в том числе на содержание положений в них по поводу иностранных арбитражных центров.

6) Неправомерная ликвидация ВАС РФ в 2014 г., отказ КС РФ защитить конституционные ценности в этой связи также не могли не повлиять на суть реформы.

Мало кто понимает, что, несмотря на все «наезды» на арбитраж и нередкое его непонимание до конца ВАС РФ был по духу именно что сторонником арбитража в РФ, гораздо большим, нежели многие другие.

6) Разворачивающееся с 2014 г. противостояние РФ со странами Запада и российская политика деоффшоризации способствовали включению в проекты особых положений об арбитраже корпоративных споров по поводу российских юридических лиц, нацеленных на воспрепятствование рассмотрению таких споров в иностранных арбитражных центрах.

Правила об арбитраже таких споров — во многом квинтэссенция новых законов и всей реформы. Об этом многое еще можно было бы сказать, но это тема для отдельного исследования.

7) В итоге реформа, начавшая как эволюция «снизу», оказалась в целом революцией «сверху» (хотя можно называть это «контрэволюцией» и даже «контрреволюцией»). Правда, при этом слова А.С. Пушкина о том, что «правительство все еще единственный европеец в России» тут верными не являются: правительство решило в который раз вспомнить об опыте восточных деспотий.

Несколько неорганизованный изначально процесс был направлен в жесткое русло.

В ходе реформы взаимодействовали различные участники со своими интересами: разные группы чиновничества, крупный бизнес и ТПП РФ как особый, уникальный игрок (благодаря ее месту в третейской системе, из-за истории МКАС и МАК, а также ряда иных факторов, в том числе указанных ниже). Они противоборствовали друг с другом, искали компромиссы и в итоге договорились. Минюст координировал, соответствующий бизнес выделял финансирование, соответствующие юристы писали проекты, ТПП РФ зорко следила за тем, чтобы на ее прерогативы не посягнули, и вставляла в тексты положения, призванные всячески затруднить получение «третейской лицензии».

Безусловно, сыграли свою роль и личные амбиции различных вовлеченных лиц, но это отдельная тема, особенно учитывая то, что часто амбициозность — признак ограниченности и некомпетентности.

Так кривая и вывела к тем законам и механизмам, которые ныне действуют.

8) В свете всего изложенного можно утверждать, что на самом деле, как бы парадоксально это ни звучало, и сегодня государство не испытывает большого интереса к третейской сфере как таковой, к ее развитию. Слишком мелкий в целом для него вопрос.

Однако она весьма интересна государству в качестве источника опасностей для него самого.

Государству неинтересно контролировать эту сферу тотально: опять-таки слишком мелкий для него вопрос; это не нефть или газ, не увлекательная для него геополитика.

Но государству интересно иметь такие механизмы в третейской сфере, которые позволяют незамедлительно в случае необходимости обеспечить нужный контроль над ней, нейтрализовать риски, которые могут порождаться в ней для него и связанного с ним бизнеса.

Обжегшись на делах «Юкоса» на молоке, государство дует на воду, даже если та уже замерзает.

Делать же это проще «на входе», а не потом уже, не «на выходе».

Что оно и сделало: поставило Минюст в качестве охранника-привратника, а допускать в третейскую сферу решается только тех, кому считает возможным доверять (или думает, что оно их контролирует).

«В конечном итоге бизнес как потребитель арбитражных услуг поставил перед государством вопрос о создании в нашей стране нормальной системы арбитража мирового уровня. Такая задача в свою очередь была поставлена Президентом и Правительством перед Минюстом» (из Выступления). Это не так, конечно же: не ставилась именно такая задача перед Минюстом. Ставилась задача создать систему, которую можно в любой момент сделать контролируемой.

В самом деле, неужели кто-то может считать, что в РФ в 2017 г. государство допустит в сферу, способную генерировать риски для него и связанного с ним бизнеса, кого-то неподконтрольного или того, кому оно не доверяет?

Нет, конечно.

Это как ситуация с регистрацией политических партий в РФ: Минюст точно так же выполняет политическую задачу не допустить появления слишком независимых игроков в этой сфере. Государству такие риски не нужны.

Так что третейскому сообществу в РФ следует понять: его признали политически неблагонадежным и держат под надзором.

А кто тогда подконтрольный в политико-третейской сфере или кому можно доверять?

Понятно, что прежде всего ТПП РФ. Должность президента ТПП РФ всегда была номенклатурой администрации президента РФ.

9) Теперь мы знаем ответ не только на вопрос «Почему?» (он касается прошлого, причин, приведших к результату), но и ответ на вопрос «Зачем?» (он относится уже к будущему).

Сложная многоступенчатая система выдачи «третейских лицензий» внедрена не случайно. Совет — политическое копье Минюста и одновременно щит для него. Требования к спискам арбитров — серьезные барьеры, призванные не пускать в третейскую сферу, особенно в регионах.

В свете этого ответа ожидания и надежды на то, что Минюст и Совет будут либеральными в выдаче рекомендаций, следует считать наивными и беспочвенными.

Кстати, вполне возможно то, что Минюсту и его сотрудникам не очень нравится роль привратника, который обязан никого не пускать. Нам остается лишь им посочувствовать, особенно сейчас, когда большинство на них так ополчилось. Наверное, поэтому они и решили спрятаться за Советом при помощи последних изменений в Положение о нем.

Так что Минюст лишь делает то, что ему предписано общим консенсусом правительства РФ и администрации президента РФ. Все это одобрено, как думается, в том числе Д.А. Медведевым (арбитром МКАС, кстати) и И.И. Шуваловым (пока что еще не арбитром — недоработка ТПП РФ).

Но все сказанное — не в оправдание Минюста, а для понимания реальности.

В общем, чужакам там не место.

Само собой, Минюст об этом никогда не скажет прямо, как и не говорил.

Напротив, свою истинную роль он прикрывал красивыми словами и дарил надежду.

Поэтому и претензии к нему состоят в том, что он обманул ожидания, что его действия не соответствуют его словам, что он использует двойные стандарты и нарушает требования due process. Но никак не в том, что его роль и задача, как и у Совета, — политические.

10) В свете сказанного выдача «третейской лицензии» АЦ РСПП объяснима: к крупному бизнесу у государства доверие есть. Или оно знает, как на него воздействовать, если что.

У крупного бизнеса свои, кстати, интересы в третейской сфере, с интересами государства часто расходящиеся.

11) Но как быть с АЦ ИСА? Государство ему также доверяет?

Видимо, да. Но не как устоявшейся структуре, а как эксперименту, который соответствующие государственные чиновники благословили осуществить.

Он, как представляется, своего рода арбитражное joint venture нескольких групп, решивших в него инвестировать, в том числе время и силы.

Сделаем уточнение: не все государство, не оно в целом, а его часть, важная группа представляющих государство лиц.

И кроме того, ему доверяет часть крупного бизнеса. Небольшая часть, но от этого не менее мощная.

Не стоит думать, что крупный бизнес в РФ спит и видит, как передать споры в МКАС. В этом плане весьма показательно выступление Б.Ю. Титова, уполномоченного при президенте РФ по правам предпринимателей на конференции 5 декабря 2017 г. в ТПП РФ по поводу 85-летия МКАС. Начал он с рассказа о том, как однажды он отказывался исполнять решение МКАС, считая его несправедливым, но не смог все же добиться своего. Далее, говоря о необходимости развитии, он упомянул, что опираться на этом пути надо «не на два десятка крупных нефтяных и финансовых институтов, которым не очень МКАС нужен, а опираться надо на сотни, тысячи, даже миллионы компаний малого и среднего бизнеса…». Непосредственно, но откровенно.

И кстати, ничего зазорного в том, чтобы быть экспериментом, нет. ВТАК также была экспериментом, как и третейский суд РСПП.

Надо скорее гордиться таким статусом.

Это шанс сделать многое, добиться многого. Не каждому он выпадает.

Кстати, можно считать это всего второй за всю тысячелетнюю с лишним историю России осознанной попыткой государства сделать что-то в третейской сфере креативное. Первой было создание МАК, а потом ВТАК (то есть нынешнего МКАС).

А это серьезно. Это не конспирология, а обычный и реальный бизнес-план, смелый и интересный проект. Я говорю это без всякой иронии. Другой вопрос, что не все в этом бизнес-плане прозрачно, ну так это все же в чем-то бизнес, отчасти понять можно; да и ТПП РФ также не все цифры раскрывает.

 Конечно же, как и в случае с любым экспериментом или бизнес-проектом может не получиться (тут многое зависит от ресурсов и умения инвесторов ждать). Было бы жаль, если бы не вышло.

11.1) В том, что это за группы в государстве и в бизнесе, каждый может попытаться разобраться сам, изучив данные об учредителях ИСА, членах президиума АЦ ИСА, иную доступную в Интернете информацию.

12) В свете только что сказанного можно сейчас еще указать на следующую любопытную характеристику существующей сегодня в РФ третейской олигополии: в ней желающие могут увидеть два лагеря, которые можно условно назвать «либералами» и «силовиками», либо «западниками» и «славянофилами». Как известно, такое разделение, начавшееся в нашей стране как Евразии еще века назад, никуда деться по определению не может. Так что его проявление и в третейской сфере вполне логично: наконец-то и она этого дождалась.

К первым, вероятно, можно отнести АЦ ИСА (с соответствующими благосклонными покровителями) и АЦ РСПП (РССП сам себе покровитель), ко вторым, видимо, МКАС и МАК.

Общеизвестно, что председателем ВТАК (скорее даже первым) был С.И. Аралов, создатель ГРУ Генштаба. Его прямые и косвенные коллеги входили в руководство ВТАК также и впоследствии.

Кстати, ТПП РФ никогда не скрывала связь со спецслужбами. Напротив, она говорит об этом с гордостью (см., например, книгу «Всесоюзная торговая палата в годы второй мировой войны» (М.: АИРО-XXI, 2015. 430 с.: ил., табл., портр.; 25 см.; ISBN 978-5-91022-290-2; http://history.tpprf.ru/content-views/item/98-vsesoyuznaya-torgovaya-palata-v-gody-vtoroj-mirovoj-vojny)). «Всесоюзная торговая палата была самым тесным образом связана с советскими спецслужбами, кадровые сотрудники которых занимали виные места в руководстве ВТП» (см. в указанном издании с. 137. Сотрудниками палаты в те непростые времена также были Рудольф Иванович Абель и Наум Исаакович Эйтингон (специалист по ликвидациям, см. Википедию). А как не вспомнить о Е.М. Примакове? Остальные детали желающие могут узнать сами. 

В любом случае аспект в связи с «западниками» и «славянофилами» имеет, возможно, значение, а возможно, совсем неважен.

В связи со сказанным уже возникла следующая конспирологическая версия: третейская реформа выгодна именно западным странам, так как она создает все предпосылки для ослабления лагеря «силовиков»; идет грандиозная игра группы лиц против ТПП РФ; скоро мы будем наблюдать судороги МКАС, а представителей ТПП РФ пустили в Совет понаблюдать за «похоронами» ее учреждений и в лучшем случае отсрочить их.

Мне кажется, что все это звучит странно и верить в это бессмысленно.

Имеющее место распределение ролей в Совете скорее напоминает ситуацию, которая часто имела место в СССР: местный руководитель, к которому приставлен присматривающий заместитель.

Более того, есть и такая версия: бездействие третейского руководства ТПП РФ далеко не случайно — оно намеренное, а финальная задача такого бездействия — окончательное разрушение репутации МКАС в пользу иных сил. Измена, иначе говоря. Но обсуждать ее смысла нет: она неверна.

12.1) Так что вполне вероятно, что те лица во власти или рядом с ней, в номенклатуру которых ТПП РФ не входит, но которым недостатки МКАС могут быть хорошо известны, которые МКАС до конца не доверяют и им недовольны (нельзя забывать, что с их точки зрения он, не исключено, может считаться уже дважды «провинившимся» своими решениями: по «Юкосу» и по «НЛМК»), могли решить попробовать создать арбитражный центр «с чистого листа», который с технологической точки зрения окажется более эффективным и привлекательным, нежели МКАС. Не имея возможности считать ТПП РФ и МКАС включенными в сферу их влияния, они могли решить попробовать соединить приятное с полезным, предложив создать отдельное арбитражное учреждение. Не по советской модели, генетика которой у МКАС сохраняется, а по западным образцам. Типа успешного сингапурского центра.

И к тому же допуск АЦ ИСА в третейскую сферу позволяет парировать утверждения о том, что Минюст руководствуется лозунгом «Не пущу!».

Также все это может объяснять то, что ТПП РФ сначала относилась к АЦ ИСА очень настороженно, а потом уже более расслабленно, решив, что беспокоиться не стоит (а это может быть ошибкой).

12.2) В свете сказанного являются просто «страшилкой» следующие слова из Выступления: «Теперь уже можно раскрыть секрет. Избранный в итоге в России путь реформы стал наиболее либеральным из всех возможных, которые серьезно обсуждались на разных этапах подготовки законов. Вместо того, чтобы ввести обязательную государственную аттестацию всех арбитров либо закрепить монопольное положение одного единственного арбитражного учреждения, законодатель оставил дверь приоткрытой, допуская возникновение в будущем новых сильных арбитражных учреждений мирового уровня…».

Да, в ходе реформы мог обсуждаться вариант, согласно которому должен был иметься только МКАС. Но очевидно же, что этот вариант был просто непроходным ввиду неприемлемости для одной из групп, двигавших реформу: они же ясно понимали, к каким негативным результатам это может привести.

Что же касается обязательной государственной аттестации арбитров, то это уже было неприемлемо для ТПП РФ, руководство которой часто действует по принципу: «Умные нам ненадобны. Надобны верные». Не так уж и мало числящихся в списках МКАС просто не прошли бы такую аттестацию, если бы она была серьезной — и ТПП РФ это знала.

13) Тогда возникает первый вопрос: можно ли считать МКАС, а также АЦ ИСА и АЦ РСПП арбитражными учреждениями, независимыми от государства?

Конечно, можно, но лишь в той мере, в какой в РФ действительно можно быть независимым от государства. В тех случаях, когда ему что-то неинтересно, независимость есть, и наоборот. Так обстоит дело, конечно, и в других государствах — вопрос в ином:

там у государства не в такой степени до всего есть дело, как у государства в РФ;

там государство не так разобщено на группы, как в РФ;

там интерес государства частные лица не могут так легко стимулировать, как в РФ, чтобы играть на этом.

Возникает и второй вопрос: можно ли считать МКАС, а также АЦ ИСА и АЦ РСПП арбитражными учреждениями, независимыми от бизнеса?

Вопрос непростой, но методология поиска ответа на него подсказывает нам перспективность задействования следующих важных критериев (далее по убыванию их значимости для вопроса, а также с учетом аффилированности этих учреждений с соответствующим бизнесом, особенно учитывая место ТПП РФ и РСПП в экономике РФ): а) степень аффилированности соответствующего бизнеса с государством; б) размер соответствующего бизнеса; в) степень значимости для соответствующего бизнеса вопросов этики.

Вот и третий вопрос: независимы ли МКАС, а также АЦ ИСА и АЦ РСПП от организаций, при которых они состоят? Насчет двух последних ничего точно сказать не могу, но насчет МКАС очевидно, если внимательно изучать публичные источники и уметь анализировать: независимым от ТПП он не является уже давно, с того момента, как А.С. Комаров перестал быть его председателем и как потом были отменены выборы председателя МКАС. Сегодня в МКАС весьма любопытная и парадоксальная ситуация, будто бы переплелись три эпохи: одновременно сосуществуют безволие и говорильня, как в позднем СССР при М.С. Горбачеве; в то же время властная вертикаль последних российских лет проявляется на каждом шагу; для смягчения этого противоречия с одобрения вертикали используется тот инвентарь внутренней кухни, которые так любил задействовать Б.Н. Ельцин.

13.1) В ответ на иногда робкие вопросы «И как же нам теперь быть?» Минюст равнодушно отвечает: «А как хотите, это Ваши проблемы».

Его спрашивают: «А из кого же нам выбирать, если выбирать-то не из кого?». Он отвечает: «Не хотите — не выбирайте. Идите в государственный суд, раз не нравится».

14) Так что можно полагать, что Минюст и далее, скорее всего, будет делать все от него зависящее для того, чтобы Совет рекомендации о выдаче «третейских лицензий» не давал. Последние  не давал. Последние изменения в Положение о Совете позволяют Минюсту это эффективно обеспечивать и даже, испытывая, возможно, неловкость (вдруг ничто человеческое ему не чуждо), спрятаться за Совет (см. объяснение в моем предыдущем блоге).

На дверях зала заседаний Совета можно будет размещать табличку с надписью: «Desine sperare qui hic intras».

Это также ясно следует из Выступления: «Для получения рекомендации Совета по совершенствованию третейского разбирательства и разрешения Правительства мало быть просто хорошим, известным и даже кристально-чистым человеком, очень большой влиятельной компанией, или юридической фирмой с именем и связями. Нужно быть готовым вкладывать огромные ресурсы, прежде всего репутационные, в развитие арбитража, иметь ясную стратегию развития, реальную перспективу составить конкуренцию ведущим мировым арбитражным учреждениям, соответствовать самым высоким требованиям закона, не допускать даже малейшего подозрения в предвзятости и конфликте интересов, неэтичных практиках. Арбитражный центр не может просто проводить конференции (хотя это и важно), быть арбитражным клубом, но должен демонстрировать свою жизнеспособность как площадка для разрешения споров. Прошло время чьих-то [в оригинале выделено курсивом, в отличие от иного текста] персональных арбитражных учреждений. Арбитражное учреждение не может использоваться для пиара фирмы или конкретного человека, создаваться на всякий случай. Такие времена прошли и, надеюсь, не вернутся».

В этом желающие могут увидеть явные намеки в отношении конкретных лиц.

Пока что не стоит надеяться и «Ассоциации участников по содействию в развитии третейского разбирательства» (РАА).

Во-первых, в ней слишком много иностранных участников и юристов. В глазах Минюста это скорее минус. Доверять им вопросы в третейской сфере, по мнению Минюста и ТПП РФ, просто опасно.

Во-вторых, в нынешней ситуации она вполне могла бы составить по направлению международных коммерческих споров реальную конкуренцию МКАС и другим учерждениям, что в ранее утвержденный плане может не входить.

14.1) Кстати, удалось получить информацию, кто все-таки в Совете 10 ноября 2017 г. был не согласен с позицией Минюста «Не пускать!» (однако сведения могут быть неточными или неполными; далее в алфавитном порядке): Т.Е. Абова, Т.К. Андреева, А.В. Варварин, О.Н. Зименкова, А.Н. Жильцов, Р.С. Ибрагимов, А.С. Комаров, И.В. Майданник, О.Ю. Скворцов, А.А. Пахомов.

Как я и предупреждал, мысленный эксперимент, предпринятый в моем предыдущем блоге, оказался не вполне корректным в плане предсказаний деталей. Но в итоге по своей сути он вышел весьма точным, что, конечно же, меня самого удивило.

14.2) И если опять обратиться к библейским аналогиям (см. выше), то следует признать, что в Совете десять праведников уже имеются (Быт. 18:32), ввиду чего его можно смело сохранять.

5. БУДУЩЕЕ

Изложенное ниже — не какой-то там инсайд, а попытка делать логические выводы из имеющей сегодня место ситуации.

Это второй предлагаемый мысленный эксперимент. С возможными ошибками и с выводами, носящими только предположительный характер. Кроме того, сказанное ниже может оказаться верным только тогда, когда нынешняя ситуация (третейская олигополия) сохранится надолго, как сохранится надолго и текущая политика «лицензированных» учреждений, т.е. исходные посылка весьма пессимистичные. Однако жизнь редко бывает черно-белой, что еще раз указывает на условность предлагаемых ниже соображений. Ввиду этого их можно скорее считать списком различных рисков, которые могут быть избегаемы.

Как будет на самом деле: никто пока не знает: будущее туманно. Не до конца понятно, какими будут итоги выборов президента РФ в 2018 г., что будет с правительством РФ и с министром юстиции с его замами, а также с президентом ТПП РФ с его вице-президентами.

Остается надеяться, что будущее окажется гораздо лучше. «The future is not set. There is no fate but what we make for ourselves».

Еще раз важно подчеркнуть, что в любом случае все будет гораздо сложнее и многоаспектнее, чем можно сегодня представить. Ввиду этого можно было бы ниже описать все гораздо подробнее, но смысла в этом нет, ведь каждый(-ая) может самостоятельно вводить соответствующие факторы в описываемые ниже ситуации и делать нужные корректировки.

При этом в любом случае лучше публичное обсуждение упомянутых выше рисков, чем молчание или похвальбы, обычные в РФ, которыми можно прикрывать злоупотребления и нечестные практики.

1. История нас учит, а законы жанра требуют, что революция должна когда-то начать пожирать своих детей.

Понятно, что в данном случае великая освободительная или же славная революция место не имела. Скорее эволюционное движение, начавшееся «снизу», превратилось в переворот, устроенный и навязанный обществу «сверху» в интересах госаппарата и связанных с ним структур. Но по своим последствиям это все равно революция, причем с намерением построить новое третейское общество в отдельно взятой стране. В РФ опять все повторяется.

Но когда революция начнет делать то, что ей предписано, непонятно.

2. Учитывая сказанное в разделе 4, единственный надежный способ получения рекомендации Совета в условиях, когда Минюст не пожелает ее выдачи, — кулуарное лоббирование (без нарушения законов, безусловно).

Вероятно, кому-то, особенно каким-то крупным структурам, это вполне может оказаться по силам. Возможно, Сбербанку (он уже пишет письма в правительство РФ: https://www.kommersant.ru/doc/3480488). Но если так, то его арбитражное учреждение будет держаться особняком, большой роли в третейской сфере РФ не играя, как это было и ранее.

3. МКАС продолжит региональную, географическую экспансию по стране, открывая все большее количество отделений. К лету 2018 г. их будет уже 10 (см. выше п. 4 раздела 2).

Это позволит Минюсту рапортовать об успехе реформы и доступности третейского разбирательства в стране.

Такая экспансия МКАС — не только средство для получения дополнительного дохода, но и защита в конкурентной борьбе с АЦ ИСА и АЦ РСПП.

Это также важный политический инструмент. Чем больше таких отделений, тем безопаснее позиции МКАС, тем менее страшно недовольство со стороны одной из частей государства (а оно присутствует): все равно недовольным деваться будет некуда.

АЦ ИСА и АЦ РСПП также могут активизироваться в плане географического проникновения: к этому подталкивает логика конкурентной борьбы и необходимость стоящих перед ними целей.

4. После выборов президента РФ и формирования правительства РФ начиная с осени 2018 г. может развернуться острая борьба вокруг принятия «федерального закона, устанавливающего порядок определения постоянно действующего арбитражного учреждения, которое вправе администрировать споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (ч. 8 ст. 13 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 409-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившим силу пункта 3 части 1 статьи 6 Федерального закона „О саморегулируемых организациях“ в связи с принятием Федерального закона „Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации“»).

Безусловно, ТПП РФ будет отстаивать позицию, согласно которой администрировать такие споры должен быть вправе только МКАС. АЦ ИСА и АЦ РСПП с этим не согласятся.

На руку ТПП РФ приведенная выше формулировка: ее можно толковать так, что учреждение может быть только одно. И кто же, если не МКАС?

4.1. Кстати, можно предложить версию, согласно которой после принятия такого федерального закона и определения соответствующих учреждений (или одного учреждения) «политическая хватка» Минюста ослабнет, и он шире приоткроет дверь в третейскую сферу.

Но вот только такие новые обладатели «третейской лицензии» уже не получат право администрировать споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.

Но это не очень вероятная версия.

5. Лица, ранее занимавшиеся третейским разбирательством и оставшиеся в результате реформы не у дел, скорее останутся разобщенными и не смогут использовать для защиты своих интересов механизмы, предусмотренные Федеральным законом «О защите конкуренции».

Также вряд ли они смогут обеспечить для защиты своих интересов надлежащие обращения в КС РФ или в ЕСПЧ (между тем определенные перспективы у таких обращений могли бы быть).

Третейское сообщество в РФ очень слабое, а сегодня еще и расколотое.

6. В ходе конкуренции в третейской сфере может иметь место демпинг применительно к арбитражным сборам, а также нечто вроде «войны по снижению сборов», особенно применительно к арбитражу внутренних споров.

АЦ ИСА, как известно, осенью 2017 г. уже серьезно снизил сборы в отношении такого арбитража для привлечения споров.

ТПП РФ также уделяет внимание тому, чтобы сборы в таком арбитраже были невысокими: «При создании Отделений МКАС был учтен и такой немаловажный для бизнеса вопрос как размер арбитражных сборов (http://mkas.tpprf.ru/ru/docu.php), который по внутренним спорам гораздо ниже, чем в других арбитражных учреждениях и сопоставим с размером госпошлины в государственных арбитражных судах» (http://mkas.tpprf.ru/ru/news/regionalnye-otdeleniya-mkas-pri-tpp-rf-pristupili-k-rassmotreniyu-sporov-i208092/). И все-таки сейчас они несопоставимы: максимальная величина сбора в МКАС по арбитражу внутренних споров составляет 600 тыс. руб., тогда как максимальная пошлина в государственных арбитражных судах — 200 тыс. руб.

И такой низкий предел уже был установлен АЦ ИСА в Правилах отделения по разрешению споров в атомной отрасли (https://centerarbitr.ru/nuclear-disputes-division-rules/).

6.1. В ходе указанной конкуренции возможны также и «гонорарные войны», хотя маловероятно, что ТПП РФ захочет повышать гонорары арбитрам: она предпочитает, как это всегда и было, большую часть сборов забирать себе.

У АЦ ИСА политика в этом плане гораздо разумнее.

7. Так или иначе, будет официально объявлено о невозможности для российских лиц заключать арбитражные соглашения о компетенции зарубежных центров в отношении споров таких лиц, в которых нет иностранных элементов (см.: «Импортозамещение в арбитраже: ограничения на передачу внутренних российских споров в иностранные центры. Критика их обоснований в свете принципов цивилистики, коллизионного регулирования и права ВТО»: https://zakon.ru/blog/2017/10/30/importozameschenie_v_arbitrazhe_ogranicheniya_na_peredachu_vnutrennih_rossijskih_sporov_v_inostranny).

8. Известные иностранные арбитражные центры скорее предпочтут не получать в РФ «третейскую лицензию». Делать то, что требует Минюст, для них может быть даже как-то унизительно — и это не говоря уже о налоговых, юрисдикционных, иных юридических и репутационных рисках.

Новые законы об арбитраже будут продолжать сохранять свое роль протекционистского барьера для таких центров.

9. Лицами, ранее злоупотреблявшими третейскими механизмами, будут предприниматься новые попытки нейтрализовать эффект реформы, а Минюст будет им противодействовать.

10. Использование арбитража ad hoc также может расшириться, но только среди опытных, «квалифицированных» участников третейской сферы, если говорить о подлинном арбитраже ad hoc, а не о том, который предлагает А.В. Кравцов (http://a-tsm.ru/treteiskii_syd/).

11. В ситуации с третейской олигополией могут серьезно возрастать коррупционные риски. При этом скорее не в банальной форме подкупа арбитров, а путем использования административного ресурса, различного рода влияния на руководство арбитражных учреждений и руководство организаций, при которых они состоят. В ситуации, когда председатель третейского суда назначается органами учреждения, сформировать «нужное» большинство арбитров может оказаться несложным. Я не говорю, что так уже делается или будет делаться, — речь об ином: такой механизм возможен, и условия для его функционирования уже имеются.

Еще один вариант: какое-либо «заслуженное» лицо может мягко и проникновенно в разговоре с арбитром упоминать о том, что «надо бы внимательнее присмотреться к такому-то делу, поскольку есть мнение, что…» и т.д. Вроде ничего незаконного (что не так, само собой): якобы просто разговор без оказания давления, ну а включать ли механизм самоцензуры и стремления угодить, решает каждый арбитр сам (итоги чего в российских условиях предвидеть несложно). И как подсказывает опыт, это более реально, чем представляется со стороны.

Более того, если третейское руководство организации, при которой состоит арбитражное учреждение, занимается сокрытием информации или разрешает конфликты интересов в свою пользу (в том числе путем самоназначения в крупные дела ради получения гонорара), то кто может гарантировать его иммунитет к коррупции или невозможность влияния на его арбитров, кто может ему доверять на 100 %? Никто.

11.1. Риск коррупции в условиях олигополии становится еще более значимым: экономические законы функционирования последней коррупцию стимулировать могут.

Так что итоги реформы, в свете которых борьба интересов групп неизбежна, но которые не предполагают необходимые прозрачность и честность, ситуацию с коррупцией в российском арбитраже могут делать в перспективе весьма печальной.

12. Видимо, МКАС, АЦ ИСА и АЦ РСПП будут стремиться к все большей информационной закрытости и непрозрачности. В том числе этого требуют законы олигополии.

13. МКАС может продолжать трансформироваться в нечто новое.

Возможно, все больше это будет уже не центр, занимавшийся, как раньше, именно международными коммерческими спорами, — в нем будет преобладать арбитраж внутренних споров.

При этом арбитраж скорее мелких и средних внутренних споров, причем несложной правовой природы (см. также п. 15 ниже). Уже многие годы в МКАС 2/3 споров касаются лишь поставки и все они по цене иска не превышают 500 тыс. долл. США.

Что же касается крупных внутренних споров, тот тут важно учитывать сказанное выше в п. 7 и ниже в п. 14.

По этой причине слово «международный» в названии МКАС будет носить все более условный характер; по содержанию оно будет все более аналогичным столь же условному указанию «международный» в словосочетании «международное частное право». МКАС будет становиться олицетворением «одомашненности» в России международного коммерческого арбитража. Это все равно, как если бы Московская городская коллегия адвокатов (обеспечивающая оказание услуг в том числе и иностранцам) стала называть себя «Международная коллегия адвокатов». Так что все же авторы названий «Внешнеторговая арбитражная комиссия» и «Арбитражный суд при ТПП СССР» были скромнее и честнее.

МКАС может все более становиться арбитражным центром не подлинно международным, аналогичным по сути своего функционирования Международному арбитражному суду ICC, Арбитражному институту SCC, LCIA и т.д., а скорее привязанным к сугубо российской территории арбитражным учреждением, которое хотя и администрирует споры с участием иностранных лиц, однако оказывается включенным в чисто внутринациональный и специфический контекст российского права, акклиматизированным именно к специфическим российским реалиям, причем во многом приучаемым и приручаемым к ним российскими государственными судами и ТПП РФ. И несомненно, что такие реалии будут определять природу МКАС очень серьезно, будут стремится исказить любые имеющиеся в нем подлинные элементы международности и арбитражности.

Было бы неверным не признавать, что с 1993 г. уровень международности и арбитражности МКАС по сравнению с ВТАК до 2014 г. серьезно возрастал. Сегодня же пошел обратный процесс.

13.1. Ввиду этого МКАС может еще больше, чем иные учреждения, замыкаться в себе, закрываться, в том числе от связей с иностранными центрами. Он будет играть все меньшее значение в мировом арбитраже, а его имидж и репутация могут ухудшаться, как это уже и происходит, к большому сожалению. Само собой, нынешнее третейское руководство ТПП и большинство в руководстве МКАС такая ситуация устраивает и будет устраивать: они конкурировать с западными центрами просто не умеют и не в состоянии. Им более чем достаточно того, что они уже получили.

АЦ РСПП и АЦ ИСА это будет, безусловно, в контексте конкуренции выгодно.

13.2. По этим же причинам информацию о деятельности региональных отделений МКАС ТПП РФ будет давать публике очень скупо.

13.3. В любом случае сборникам, подобным «Практике МКАС» М.Г. Розенберга, придет конец.

Никого компетентного, кто мог бы в ТПП РФ заняться практикой по делам в сфере арбитража внутренних споров или спортивного арбитража, никогда не было, и пока что нет.

В лучшем случае мы будем видеть практику по делам, рассматриваемым в рамках МКАС по Правилам арбитража международных коммерческих споров (и то название этим Правилам ТПП РФ дала неверное): МКАС занимается администрированием международного коммерческого арбитража, а не международных коммерческих споров. Международный коммерческий арбитраж и арбитраж международных коммерческих споров по терминологии новых законов об арбитраже — все же разные вещи.

13.4. В условиях, когда в МКАС будет преобладать арбитраж внутренних споров, причем по мелким и средним делам несложного характера (см. выше п. 13), уровень арбитров может начать снижаться.

Слишком квалифицированные арбитры в МКАС уже и сейчас не нужны: для них там просто нет серьезных споров, особенно в условиях, когда крупные дела «перехватывает» себе руководство ТПП РФ, должной квалификацией при этом не обладающее.

А вот за крупные и серьезные споры может идти кулуарная борьба, что в условиях непрозрачности может приводить, конечно же, к печальным последствиям.

14. Не исключено, что в ситуации с третейской олигополией, а также в свете сказанного выше бизнес может начать отказываться от арбитража внутренних споров, предпочитая государственные суды.

В самом деле, пошлина в них ниже, разбирательство быстрее, а риски зачастую не больше тех, которые могут иметься при такой олигополии.

15. Однако применительно к международным коммерческим спорам у бизнеса выбора не будет: все равно ему будет предпочтительнее прибегать для разрешения споров к арбитражу. Просто по той причине, что решения государственных судов РФ за рубежом исполнить будет сложнее. И для мелких и средних споров это будет арбитраж в РФ: обращение в иностранные центры может быть просто слишком дорогостоящим.

Что же касается крупных споров международного характера, то скорее серьезный бизнес по серьезным спорам все же будет по возможности избегать арбитража в РФ. Само собой, иногда за исключением случаев, когда он в нем или в его итоге будет уверен. Или если государство либо ситуация не вынудят.

Можете сколько угодно смеяться и видеть в этих словах плохие намеки насчет арбитража в РФ, но на самом деле уверенность в арбитраже в РФ и уверенность в его итоге в РФ — совсем разные вещи. Как бы то ни было, но настоящий и честный арбитраж по серьезным спорам в РФ возможен. Достаточно вспомнить хотя бы дела «Юкоса» в МКАС, которые ТПП РФ сегодня старается не вспоминать.

Да, часто такой арбитраж в РФ может быть исключением. Но тем не менее. Надо просто думать и формулировать арбитражные оговорки так, чтобы можно было защититься от рисков, создаваемых российскими реалиями, в том числе внутри отечественных арбитражных учреждений.

Другой вопрос, что вместо продумывания в целом комфортнее и проще может оказаться использование иного варианта, даже при всех его возможных минусах.

16. В условиях, когда очень небольшое количество арбитражных учреждений обеспечит себе фактически монопольное положение, у них может пропадать стимул устранять присутствующие в их работе недостатки. При этом имеющиеся в их работе проблемы могут начать проявляться еще ярче. Особенно это верно применительно к МКАС. У него славная история, но и груз накопленных за 85 лет недостатков у него больше, чем у «новичков».

Например:

1) не вполне удовлетворительный уровень работы многих арбитров, сваливающих различные важные вопросы на докладчиков. Не так уж мало из таких арбитров могут даже вообще не читать решения, докладчиками подготовленные;

2) нередко проявляющаяся неаккуратность в работе секретариата, не всегда некачественное администрирование дел. Например, уход одного сотрудника в отпуск может парализовать администрирование на недели: никто его не подменит;

3) слабый уровень организации разбирательств со стороны многих арбитров, что накладывается на сказанное в предыдущем подпункте. Нежелание же их и секретариата в большинстве случаев активно внедрять использование в общение со сторонами спора электронной почты (так как привыкли использовать Почту России) давно уже превратило МКАС в объект для изумления и насмешек;

4) допущение ненужных конфликтов интересов с последующим разрешением их в пользу соответствующих третейских руководителей.

Само собой, все такие проблемы могут еще активнее маскироваться и замалчиваться, что в итоге будет создавать все больший разрыв между реальностью и «картинкой», демонстрируемой на конференциях.

17. В свете всего вышеизложенного возможно такое развитие событий, что может начать падать качество арбитражных решений, особенно выносимых в региональных отделениях арбитражных учреждений.

Не исключено, что, например, репутация МКАС может рухнуть под грузом ненадлежащих арбитражных решений из регионов. Хочется надеяться, что этого не произойдет.

18. Иностранные контрагенты могут менее охотно соглашаться заключать арбитражные соглашения о компетенции российских арбитражных учреждений.

19. Стоит ли ожидать, что в условиях, когда в РФ будет очень небольшое количество арбитражных учреждений, государственные суды будут относиться к их решениям более благоприятно, чем сегодня?

Это возможно, хотя государственные суды все равно будут рассматривать такие учреждения в качестве конкурентов.

Кроме того, указанное выше возможное снижение уровня арбитражных разбирательств и качества арбитражных решений будет препятствовать какому-то благоприятному отношению со стороны государственных судов.

20. В ситуациях, когда будет включаться жесткий контроль государства над третейской сферой, арбитражные разбирательства могут все сильнее напоминать рассмотрение споров в государственных судах. Притягательность арбитража может начать снижаться.

21. В свете того, что Минюст в состоянии жестко контролировать третейскую олигополию, шансы на то, что рассмотрение споров с участием государственных предприятий или споров, которые затрагивают интересы государства, действительно будет независимым и беспристрастным, объективно не могут не снижаться.

22. В противостоянии «западников» и «славянофилов», «либералов» и «силовиков» однозначная и окончательная «победа» одной из сторон, как это всегда и бывает в России, будет невозможна.

Но и поддержание баланса будет сложной задачей. Так что можно будет увидеть много разного.

23. В свете всего вышесказанного арбитраж может становиться дешевой (не в смысле затрат) и не блещущей чистотой процедурой.

24. Также в свете сказанного исполнять за границей арбитражные решения, вынесенные в РФ, может оказываться сложнее.

25. Третейская сфера может оказаться в состоянии застоя и «заморозки». Оживлять ее будет только упомянутая конкуренция между МКАС, АЦ ИСА и АЦ РСПП.

В этих условиях такая сфера может постепенно сжиматься в самых разных направлениях.

26. РФ будет становиться все менее привлекательным местом для арбитража.

27. Российские арбитры все менее будут вовлекаться в споры, разрешаемые в иностранных центрах.

Конкуренция между этими арбитрами в отношении таких споров может возрастать.

28. Журналу «Третейский суд» существовать будет все сложнее.

Сказанное применимо и к «Вестнику международного коммерческого арбитража».

27. Расцвета научных исследований в РФ по вопросам арбитража ожидать вряд ли стоит.

29. Проведение различных арбитражных мероприятий, например международной арбитражной конференции «Россия как место разрешения споров», может начать утрачивать смысл.

30. Не исключено, что мы можем стать свидетелями конкуренции, экономической и прочей борьбы (включая PR) между прежде всего МКАС и АЦ ИСА. Сейчас вовне они демонстрируют дружеские отношения, однако все может измениться. Признаки начала такой конкуренции можно наблюдать уже сегодня (см. выше раздел 2). Даже если она далее будет идти скрыто, ее отголоски все равно будут ощутимы. Следует также надеяться на то, что и АЦ РСПП будет активно участвовать в такой конкуренции и все сказанное здесь может быть применимо и к нему.

Желающие могут прибегнуть опять к библейской метафоре, вспомнив о Голиафе и Давиде. Это сравнение, само собой, очень сильно хромает, но все же правда заключается в том, что МКАС действительно может быть сильно уязвим, тогда как АЦ ИСА может действовать смело и креативно.

Если в несвободном СССР ТПП и ВТАК были одними из самых «капиталистических, «западных» учреждений, то в современной относительно свободной и капиталистической России ТПП РФ и МКАС оказываются одним из самых «советских» заведений (не будем использовать слово «совковых»). АЦ ИСА же стремится к западным стандартам.

Основной актив МКАС — известность. Но и АЦ ИСА также уже пытается поднять уровень своей известности, в том числе за рубежом, причем весьма успешно. Использование современных технологий позволяет в течение месяцев сделать то, на что ранее уходили годы.

Можно ли считать, что МКАС всегда будет переигрывать АЦ ИСА за счет опыта, знаний и технологий? Нет.

У МКАС нет никаких уникальных технологий. Более того, те технологические подходы к арбитражу, которые использует МКАС, давным-давно устарели, и из-за неспособности от них отказаться МКАС будет все больше отставать в конкурентной борьбе. Технологическое преимущество АЦ ИСА уже легко увидеть, сравнив хотя бы его сайт и сайт МКАС.

Про PR-активность и говорить нечего: АЦ ИСА уже далеко впереди и отрыв будет только усиливаться.

Что же касается подлинных опыта и знаний, которые могли бы создавать преимущество, то их носителем является не МКАС, а его арбитры. Но не все, а в лучшем случае только десятая их часть. Чтобы никто не обижался: я говорю о подлинных опыте и знаниях. Согласно законам социологии и статистики, их не может быть более 10 %. Ну хорошо, если учесть, например, принцип Парето, то пусть их будет 20 %.

При этом большинство из них уже немолоды. В случае прекращения ими деятельности МКАС может резко ослабнуть, так как ни о какой действительно серьезной преемственности между поколениями нынешнее третейское руководство ТПП РФ не задумывается. К тому же всем, кто сталкивался с последним, известно его несколько пренебрежительное отношение к арбитрам, что выражается среди прочего в той относительно небольшой части в арбитражном сборе, которая идет на выплату гонораров.

Как иронично-грустно заметила представитель «Газпромбанка» на конференции 5 декабря 2017 г. в ТПП РФ по поводу 85-летия МКАС, поблагодарив арбитров МКАС за «на самом деле абсолютно самоотверженный труд» (хотя на самом деле не такой он уж и бесплатный), «сегодня уровень и вознаграждения арбитров, и уровень статуса, на мой взгляд, оставляют желать лучшего, и я надеюсь, что он будет расти…».

Еще важные носители подлинных опыта и знаний — многие докладчики МКАС, которые и тащат на себе весь груз основной работы. Они, а не большинство арбитров — подлинные и неоцененные герои МКАС. Однако они ничего не решают, а отношение к ним еще более несерьезное, чем к арбитрам.

Кроме того, став правопреемником Третейского суда для разрешения экономических споров при ТПП РФ и Спортивного арбитража при ТПП РФ, МКАС скорее может стать организационно более слабым.

Более того, та властная вертикаль, которую ТПП РФ стала использовать в последнее время, отменив выборы председателя МКАС и переведя все в режим ручного управления одного из вице-президентов, нынче крайне неэффективна. АЦ ИСА, как верится, такую несуразность не повторит, а, напротив, воспользуется ошибкой ТПП РФ.

И ведь нельзя забывать о том, что у АЦ ИСА есть поддержка со стороны части государства или близких к нему структур.

Так что нельзя исключать, что мы увидим то, как споры перетекают из МКАС в АЦ ИСА или в АЦ РСПП, особенно международные коммерческие споры, а МКАС становится учреждением для арбитража внутренних споров. Наступят сумерки МКАС, приближению которых бездействие третейского руководства ТПП РФ способствует уже сегодня.

Возможно, к 100-летию МКАС не останется серьезных причин, по которым первую букву (слово) в его названии следовало бы оставлять.

И это будет, безусловно, жаль. Вся моя критика МКАС и руководства ТПП РФ вызвана лишь стремлением развивать и улучшать МКАС, этот действительно лучший пока что в РФ арбитражный центр (при всех его многочисленных недостатках): после разных лет нахождения там и общения с таким руководством стало понятно, что это единственный вариант, тогда как все прочие намеренно топятся таким руководством в стремлении сохранять свою властную вертикаль и ничего не делать. Изменить такое их потребительское и бездумное отношение к МКАС может только открытая критика и конкуренция. Я очень надеюсь на то, что действия АЦ ИСА и АЦ РСПП наконец-то заставят руководство ТПП РФ думать и двигаться.

В современном арбитраже развитие стимулирует именно конкуренция: стран, институтов, арбитров, сторон, технологий.

Возможно, я переоцениваю АЦ ИСА, особенно в свете сказанного в разделе 4. Возможно, я недооцениваю ТПП РФ: при всей своей громоздкости и неэффективности все же это мощная структура, особенно в свете сказанного в разделе 4. Правда, как и советская экономика, она может реагировать действенно только в период кризиса, переходя в авральный режим, а ведь арбитраж и аврал — вещи несовместимые.

Следует еще раз повторить, что описанные выше картины следует признать очень условными и слишком мрачными, тогда как на самом деле все будет еще лучше, чем только можно себе представить. Вспомним слова Александра Христофоровича Бенкендорфа: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение». Почему это они не могут верными и для арбитража в РФ?

6. НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

1. Арбитражная реформа в РФ была необходима и, вероятно, разрешительный принцип в российских условиях следует все же признать скорее разумным. Вряд ли, учитывая российскую специфику, иные механизмы сработать могли бы.

Но в РФ, как известно, любая благая идея подминается государством, не готовым к самоограничению и fair play, под себя. При этом в РФ, как известно, строгость законов смягчается необязательностью их исполнения. Но в это правило следует внести уточнение: оно действует, когда в применении законов государство интереса не имеет. Когда же оно его имеет, то строгость законов усиливается избирательностью их применения.

Друзьям — всё, другим — закон.

И на деле вышло так, что под видом борьбы со злоупотреблениями в третейской сфере, с «карманными» судами была осуществлена грандиозная операция прикрытия. При помощи маневров, отвлекающих всеобщее внимание, был создан механизм, обеспечивающий интересы не общества и не бизнеса в целом в альтернативном разрешении споров, а только государства и близких к нему структур. Не просто консервативная и патерналистская модель арбитража, как мягко сказал О.Ю. Скворцов (см. журнал «Закон» за сентябрь 2017 г.): это абсолютная этатистко-олигопольная модель (см. выше). О.Ю. Скворцов считает следующее: «…мы можем говорить о создании в нашем государстве консервативной модели арбитража. Эта модель является закономерной реакцией государства на те злоупотребления, которые стали возможными в нашей экономической и юридической жизни и в силу незрелости ее субъектов, действующих в условиях неограниченной свободы и имеющих соблазн злоупотреблять такой свободой. И при таких обстоятельствах радикальная консервативная реформа арбитража видится вполне закономерной и объяснимой». Это верно, но лишь в небольшой степени: основным мотивом для государства все же было иное.

Имела место имитационная и адаптационная реформа. Имитационная по форме (имитировали, повторяли лучшие международные подходы для улучшения якобы), и адаптационная по цели (адаптировали арбитраж под свои политические потребности).

Были попраны все ранее провозглашавшиеся в РФ конституционные подходы к арбитражу и его природа была не просто искажена, а подвергнута самому грубому насилию.

Получается, что государство, попросту говоря, всех провело. Ссылки на учет положений Типового закона ЮНСИТРАЛ, Нью-Йоркскую конвенцию 1958 г. — также часть операции прикрытия. Говоря все это, я, безусловно, утрирую. Конечно же, государство в РФ думает о приличиях, так что не учитывать международный опыт было нельзя. Думает оно и о конкуренции (иначе бы ФАС давно закрыли, и вообще остался только МКАС) и в целом рассуждает оно логически и здраво. Но в интересах своих лишь, самоограничиваться оно умеет плохо. А ведь сказать об этом прямо нельзя. В итоге все приличия идут на тщательную маскировку и осознанное лицемерие. Пропаганда тут не сработает, в третейской сфере грамотные же люди.

Так что чего предъявлять претензии Минюсту и ТПП РФ, зачем говорить о том, что они сами умаляют свою репутацию? Нельзя умалить то, чего уже почти нет, от чего они отказываются сами изначально.

И ведь им удалось всех провести, надо признаться (буду надеяться, что ошибаюсь). По-моему, единственный, кто сразу сказал, что добра от всего этого не жди: А.С. Комаров. Говорил он это очень осторожно и не поясняя детали, но в любом случае он пока что оказывается прав.

С точки зрения нерасхождения слов и дел Минюста лучше был бы даже вариант, при котором он открыто сам по своему усмотрению назначал бы уполномоченные арбитражные учреждения и утверждал списки арбитров в них. Это не был бы арбитраж, само собой, но так все равно было бы честнее, чем то, что делается сейчас. Народ у нас добрый и отзывчивый, он, возможно, мог бы все понять, принять даже и такую модель арбитража. А вот согласиться с лукавством ему сложно.

Все декларации Минюста и Совета — пустые слова, следование ритуалу без содержания. Простой пример из Выступления. Еще раз прочитайте: «Нужно быть готовым вкладывать огромные ресурсы, прежде всего репутационные, в развитие арбитража, иметь ясную стратегию развития, реальную перспективу составить конкуренцию ведущим мировым арбитражным учреждениям, соответствовать самым высоким требованиям закона, не допускать даже малейшего подозрения в предвзятости и конфликте интересов, неэтичных практиках. Арбитражный центр не может просто проводить конференции (хотя это и важно), быть арбитражным клубом, но должен демонстрировать свою жизнеспособность как площадка для разрешения споров». Так, все, безусловно, ценят и любят МКАС как идею лучшего учреждения, но когда те, кто сталкивался с деятельностью нынешнего третейского руководства ТПП РФ, попытаются примерить эти слова к ним, то ничего кроме смеха не получается. Какое развитие арбитража? Какая конкурентоспособность? Какое недопущение подозрений в конфликте интересов? А ведь Минюст прекрасно знает все детали, ему же докладывают. Так хоть что-нибудь иное можно было бы сказать в Выступлении.

Впрочем, зачем все эти разговоры о необходимости отсутствия двойных стандартов, маскировки истинных целей и т.д.? Они сейчас бессмысленны.

Если опять обратиться к теме религии, то это все равно что предложить представителям Минюста зачитать на Архиерейском соборе следующие слова Григория Богослова, в нынешние времена богохульные: «Ты можешь довериться льву, леопард может стать ручным и даже змея, возможно, побежит от тебя, хотя ты и боишься ее; но одного остерегайся — дурных епископов! Всем доступно высокое положение, но не всем благодать. Проникнув взором сквозь овечью шкуру, разгляди за ней волка. Убеждай меня не словами, но делами. Ненавижу учения, противником которых является сама жизнь. Хваля окраску гроба, я испытываю отвращение к зловонию разложившихся членов внутри него. …».

2. Нынешняя ситуация — четкое свидетельство всех арбитражных страхов государства, а также его слабости. Арбитраж оно не понимает, не ценит и боится его. Причины этого понятны.

СССР, кстати, при всем его на первый взгляд благожелательном отношении к арбитражу, его также боялся. Одна из причин такого страха: проигрыш СССР в 1930 г. известного дела Lena Goldfields Limited v. USSR. Это была тяжелая травма, о которой государство стало забывать только в конце 80-х годов XX в. Но забыло очень ненадолго.

СССР скорее был вынужден обращаться к арбитражу в международной торговле (иных вариантов просто не было), но во внутреннем обороте возможностей ему для развития вообще не давал.

Однако СССР, по меньшей мере, не скрывал свои цели, был честен в этом плане.

Какой из подходов лучше? Оба неприемлемы, само собой.

3. Если подобная третейская олигополия с использованием двойных стандартов сохранится в РФ благодаря Минюсту и Совету на многие годы, то это будет еще одна из многих весьма бесславных страниц в истории отечественного права, в том числе с перечислением на ней соответствующих субъектов.

Всем же другим заинтересованным лицам пока что придется ждать, прекратив быть наивными. Возможно, приспосабливаясь к навязанной системе. Или же бороться так, как каждый может и хочет. В России, как говорил К.И. Чуковский, надо жить долго.

А.И. Муранов, к.ю.н., доцент МГИМО, арбитр МКАС и МАК при ТПП РФ

Закон.ру